сплюнуть. Ярко-красная. Она не собирается глотать эту гадость. Ни за что.

— Ни единой.

— Отлично, — она стиснула его руку и ободряюще улыбнулась. — Я беременна.

— Неужели? Прекрасно. Знаешь, кого я видел в порту…

Внезапно он остановился и уставился на нее. В один миг его лицо стало суровым и очень-очень сосредоточенным. Ее слегка задела его настороженность.

— Что ты сказала?

— Я беременна. — Она лучезарно улыбнулась и, отвернувшись, снова сплюнула в сторону. Ярко- красная.

— Ну ты и шутница, Фрэнни, — неуверенно произнес он.

— А это не шутка.

Он пристально вглядывался в нее. Немного погодя они продолжили свой путь. Когда они пересекали стоянку, Гас вышел поприветствовать их. Фрэнни махнула ему в ответ. И Джесс тоже.

Они остановились у кафе «Молочная королева» на шоссе 1. Джесс взял кока-колу и задумчиво потягивал ее, расположившись на водительском месте. Фрэн попросила его принести ей банановое мороженое. Она сидела, прислонившись к дверце машины, в двух футах от Джесса, и ложкой ела орехи, ананасовый джем и отдаленное подобие мороженого здешнего изготовления.

— Слушай, — сказала Фрэнни, — это их мороженое — сплошное надувательство. Ты знал об этом? Многие и не догадываются.

Джесс взглянул на нее и ничего не ответил.

— Правда, — продолжала она, — эти автоматы способны производить лишь пузыри. Вот почему в «Молочной королеве» мороженое такое дешевое. Мы проходили это на занятиях по теории бизнеса. Существует много способов урвать свой куш.

Джесс снова посмотрел на нее и ничего не сказал. Потом произнес:

— Сегодня, если ты хочешь настоящего мороженого, лучше пойти куда-нибудь вроде специализированного магазина «Диринг» и там…

Она разрыдалась.

Он придвинулся к ней и обнял за шею.

— Фрэнни, не надо. Пожалуйста.

— На меня капает мороженое, — проговорила она сквозь слезы.

Джесс снова достал носовой платок и помог ей привести себя в порядок. К тому времени слезы сменились всхлипываниями.

— Мороженое с кровью, — сказала она, глядя на него покрасневшими глазами. — Все, больше не могу. Прости, Джесс. Ты не выбросишь остатки?

— Конечно, — ответил он холодно.

Джесс взял стаканчик и отправился к мусорному баку. У него забавная походка, подумала Фрэнни, как будто его сильно ударили в то самое, наиболее уязвимое у парней место. В некотором смысле его действительно именно туда и двинули. Но если взглянуть на это с другой стороны, то точно такая же походка была у нее после того, как он лишил ее невинности на пляже. Она тогда чувствовала себя так, словно у нее тяжелый случай опрелости. Но только от опрелости не залетают.

Он вернулся и сел в машину.

— Это правда, Фрэн? — резко спросил Джесс.

— Чистейшая.

— Как же это получилось? Я думал, ты принимала таблетки.

— Ну что ж, одно из трех: либо кто-то из контролеров на доброй старой фабрике в Овриле заснул, когда по конвейеру проходила пачка моих таблеток; либо в студенческой столовом вас, парней, кормят чем- то, что повышает силу сперматозоидов; либо я забыла принять таблетку, а потом забыла, что забыла это сделать.

Она продемонстрировала ему твердую, холодную, уверенную улыбку, которая несколько напугала его.

— Что ты бесишься, Фрэн? Я же просто спросил.

— Можно ответить на твой вопрос и по-другому. Теплой весенней ночью где-то двенадцатого, тринадцатого или четырнадцатого апреля ты засунул в меня свой член, испытал оргазм, и миллионы сперматозоидов…

— Хватит, — грубо прервал ее Джесс. — Ты не должна…

— Не должна что? — За ее каменным спокойствием скрывалось внутреннее смятение. Много раз представляла она себе эту сцену, но никогда не могла предположить, что все случится именно так.

— Не должна сходить с ума. — Его голос звучал неуверенно. — Я не собираюсь обвинять тебя.

— Ладно, — ответила Фрэнни уже мягче. В эту минуту стоило ей только взять его за руку, лежащую на руле, — и конец размолвке. Но она не смогла заставить себя сделать это. У него не было ни малейших оснований рассчитывать на утешение, как бы в глубине души ему этого ни хотелось. Внезапно она поняла, что, так или иначе, веселые, чудесные дни закончились на неопределенный срок. Лишь усилием воли она сдержала навернувшиеся было слезы. Ведь она — Фрэнни Голдсмит, дочь Питера Голдсмита, и довольно уже этим проклятым, глупым глазам исходить слезами на стоянке автомобилей у «Молочной королевы».

— Что ты собираешься делать? — спросил Джесс, доставая сигареты.

— Что ты собираешься делать?

Он прикурил сигарету, и в тот момент, когда рассеялся дым, она ясно увидела отразившуюся на его лице борьбу между мужчиной и мальчиком.

— О черт! — выдохнул он.

— На мой взгляд, есть несколько выходов, — сказала Фрэнни. — Мы можем пожениться и сохранить ребенка, пожениться и отказаться от ребенка или мы не женимся, но я сохраняю ребенка. Или…

— Фрэнни…

— Или мы не женимся, и я отказываюсь от ребенка. Или я делаю аборт. По- моему, я перебрала все? Я ничего не упустила?

Фрэнни, разве мы не можем просто поговорить?

— Мы и так говорим! — взорвалась она. — Ты уже высказался. «О черт!» — ведь это твои слова. Я только перечислила возможные варианты. Конечно, у меня было больше времени, чтобы выработать повестку дня.

— Хочешь сигарету?

— Нет. Это вредно для ребенка.

— Фрэнни, черт побери!

— Почему ты кричишь? — тихо спросила она.

— Потому что ты нарочно изводишь меня, — выпалил Джесс. Но ему тут же удалось взять себя в руки. — Извини, я просто не вижу в этом моей вины.

— Вот как? — она вопросительно приподняла бровь. — «Се, Дева во чреве приимет».

— Может быть, хватит ерничать? Ты же сама говорила, что принимаешь таблетки. Я поверил тебе на слово. Я что, неправильно поступил?

— Нет. Ты поступил правильно. Но это ничего не меняет.

— Это верно, — мрачно согласился он и отшвырнул недокуренную сигарету. — Ну и что будем делать?

— Ты все от меня ждешь ответа, Джесс. Я уже поделилась с тобой своими вариантами и думала, у тебя появятся собственные соображения. Остается еще самоубийство, но нам такой выход не годится. Так что предлагай, что тебе по душе, и обсудим это.

— Давай поженимся, — произнес он неожиданно решительным голосом. У него был вид человека, который понял, что лучший способ распутать гордиев узел — просто разрубить сто посередине. Полный вперед, а нытиков загоним в трюм.

— Нет, — сказала она. — Я не хочу выходить за тебя замуж.

Его лицо мгновенно обвисло, словно оно держалось на невидимых болтах и внезапно их ослабили на полтора оборота. Вид его был так чудовищно смешон, что Фрэнни пришлось потереть израненным языком о