страницу, затем вторую… и увлекся. Он не спал всю ночь, пил кофе, курил сигареты и пробивался сквозь страницы, как человек, который не привык читать просто ради удовольствия. Книга была всего-навсего о кроликах, глупейших, самых трусливых на земле созданиях… Да только тот парень, что написал книгу, представил их в другом свете. Вы и правда начинали переживать за них. Это была чертовски занятная книжка, и Стю, который обычно читал с черепашьей скоростью, одолел ее за два дня.

Больше всего ему запомнилась фраза «впасть в оцепенение» или просто «оцепенеть». Он сразу понял, о чем идет речь, потому что немало повидал оцепеневших животных, в частности, a магистралях. Впавшая в оцепенение тварь просто замирает на середине дороги, прижав уши, глядя-на стремительно приближающуюся машину и не предпринимая ничего, чтобы избежать неминуемой гибели. Олень может оцепенеть, если посветить ему в глаза фонариком. Енот приходит в такое состояние от громкой музыки, а попугай — от непрерывного постукивания по его клетке.

На Стю так воздействовал Элдер. Стю глядел в непроницаемые голубые глаза «доктора» и чувствовал, как из него уходит вся воля. Возможно, Элдер запросто обошелся бы и без пистолета. Наверняка он обучался карате, французскому боксу и всяким разным грязным приемчикам. Что Стю может сделать против такого человека, если даже одна мысль об Элдере парализует всю его волю? Оцепенение. Хорошее определение для подобного состояния.

Ровно в десять вечера над дверью зажглась красная лампочка, и Стю почувствовал, как у него слегка вспотели лицо и руки. Такое случалось с ним всегда, когда вспыхивала красная лампочка, потому что однажды Элдер должен был прийти один. А один он будет потому, что ему не нужны свидетели. Здесь наверняка имеется печь для кремирования жертв чумы. Элдер затолкает его туда. Как удобно. Никаких следов.

Вошел Элдер. Один.

Стю сидел на больничной койке, опираясь одной рукой о спинку стула. При виде Элдера у него, как всегда, болезненно сжался желудок. Он почувствовал знакомое острое желание обратиться к нему со словами мольбы, хотя знал, что это совершенно бесполезно. Лицу, находившемуся за прозрачным экраном белого скафандра, была неведома жалость.

Теперь действительность обрела необыкновенную яркость и четкость, но все происходило словно в замедленном темпе. Стю почти слышал, как поворачиваются его глаза, наблюдая за перемещением Элдера по комнате. Это был крупный, коренастый мужчина, и белый скафандр был ему немного тесноват. Диаметр ствола, который он наставил на Стю, показался размером с зев туннеля.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Элдер, и даже переговорное устройство не помешало расслышать некоторую гнусавость его голоса. Элдер был болен.

— Все так же, — ответил Стю и удивился, каким ровным тоном произнес он эти слова. — Скажите, когда я смогу отсюда выйти?

— Теперь уже скоро, — сказал Элдер. Его пистолет был направлен в сторону Стю не то чтобы прицельно, но и не мимо. Он приглушенно чихнул. — Вы ведь не слишком разговорчивы?

Стю пожал плечами.

— Мне это нравится в людях, — признался Элдер. — Все эти болтуны вечно хнычут, скулят и ноют. Двадцать минут назад я получил распоряжение относительно вас, мистер Редман. Это не самый срочный приказ, но, думаю, с вами все будет в порядке.

— Что за приказ?

— Хорошо. Мне приказали…

Взгляд Стю метнулся через плечо Элдера к высокому, порогу заклепанной двери.

— Господи Иисусе! — воскликнул он. — Там чертова крыса. Что же это за заведение, коли тут свободно крысы бегают?

Элдер оглянулся, а Стю был так поражен неожиданным; успехом своей уловки, что на мгновение остолбенел. Но в тот момент, когда Элдер стал поворачиваться к нему, Стю успел соскользнуть с кровати и схватить обеими руками спинку стула. Глаза Элдера расширились, в них неожиданно появилась тревога. Стю поднял стул над головой, шагнул вперед и замахнулся, вложив в это движение каждую унцию своих ста восьмидесяти фунтов.

— Назад! — закричал Элдер. — Не…

Удар пришелся на его правую руку. Пистолет выпал, и пуля со свистом чиркнула по полу. Пистолет отлетел на ковер и там снова разрядился.

Стю решил, что может рассчитывать еще только на один удар, прежде чем Элдер окончательно придет в себя. Поэтому он собрал все свои силы, чтобы удар получился сокрушительным. Он занес стул высоко над головой, и «Дом Генри Эрона» со всего размаха полетел вниз. Элдер попытался прикрыться сломанной рукой, но не смог. Ножки стула пробили шлем скафандра. Осколки треснувшего пластикового экрана полетели в лицо и глаза Элдера. Он закричал и упал навзничь.

Потом он перекатился на четвереньки и попытался дотянуться до лежавшего на ковре пистолета. Стю замахнулся последний раз и опустил стул на затылок Элдера. Тот рухнул. Тяжело дыша, Стю наклонился и схватил пистолет. Потом отступил назад, направив его на распростертое тело, но Элдер не двигался.

На мгновение его обожгла кошмарная мысль: а что, если Элдеру приказали не убить, а освободить его? Но разве в этом есть хоть какой-то смысл? Если Элдеру приказали освободить его, к чему тогда все эти разговоры о хныканье и нытье? Почему он назвал приказ «не самым срочным»?

Нет, Элдера послали убить его.

Стю, дрожа с ног до головы, смотрел на распластанное тело. Он подумал, что если Элдер сейчас встал бы, то он, выпуская в «доктора» практически в упор все пять пуль, наверняка промахнулся бы. Но, похоже, Элдер уже не встанет. Ни сейчас, ни вообще когда-либо.

Неожиданно потребность выбраться отсюда стала такой сильной, что Стю чуть было слепо не бросился в дверной проем, не задумываясь, что его ждет за порогом. Его продержали взаперти больше недели, и все, что ему сейчас хотелось, так это вдохнуть свежего воздуха и бежать, бежать как можно дальше от этого ужасного места.

Но он должен быть осторожен.

Стю шагнул в широкий проем и нажал кнопку ЦИКЛ. Воздушный насос заработал, и наружная дверь отворилась. За ней находилась маленькая комната, в которой из мебели был один лишь стол. На нем лежала тоненькая стопка медицинских карт… и его одежда. Именно та, что была на нем, когда он летел из Брейнтри в Атланту. Страх вновь коснулся его своими ледяными пальцами. Без сомнения, все это должно было отправиться вместе с ним в печь крематория. Его карты и его одежда. Прощай, Стюарт Редман. Стюарт Редман должен был перестать существовать. В самом деле…

Он услышал у себя за спиной легкий шум и быстро оглянулся. На него, шатаясь, надвигался Элдер. Его спина была согнута, а руки безжизненно повисли как плети. Из вытекшего глаза торчал острый осколок пластика. Элдер улыбался.

— Не двигаться, — скомандовал Стю и поднял пистолет, сжав его обеими руками, но ствол все равно плясал.

Элдер словно и не слышал его. Он продолжал идти.

Вздрогнув, Стю нажал на курок. Пистолет дернулся в его руке, и Элдер остановился. Улыбка превратилась в гримасу, словно он вдруг почувствовал резь в желудке от скопления газов. На груди его белого скафандра появилась маленькая дырочка. Мгновение он, покачиваясь, стоял на ногах, а затем повалился вперед. Пару секунд Стю остолбенело глядел на него, потом, спотыкаясь, поплелся назад, в комнату, где на столе лежали его личные вещи.

Он толкнул дверь в дальнем конце помещения, и она открылась. За ней был коридор, освещенный приглушенным светом флюоресцентных ламп. Недалеко от лифтов он увидел брошенную каталку, которая, похоже, стояла возле дежурного поста медсестры. До него донесся слабый стон. Кто-то кашлял. Казалось, этот резкий, хриплый звук никогда не кончится.

Он вернулся в комнату, собрал одежду и сунул ее под мышку. Потом вышел, закрыл за собой дверь и двинулся по коридору. Рука, сжимавшая рукоятку пистолета Элдера, взмокла. Поравнявшись с каталкой, он обернулся назад, напуганный тишиной и пустынностью здания. Кашель прекратился. Стю все еще боялся, что увидит крадущегося или ползущего за ним Элдера, намеревающегося выполнить свой последний приказ.