Когда вечер распластался по небу, как пациент под наркозом на операционном столе, две тысячи студентов Кентского государственного университета, штат Огайо, вышли на тропу войны. Эти две тысячи мятежников состояли из слушателей летних мини-курсов первого цикла, из участников совещания о будущности университетской журналистики, ста двадцати ребят из театральной студии и двухсот членов огайского филиала общества «Будущие фермеры Америки», чей 3 съезд по чистой случайности совпал с молниеносно распространяющейся эпидемией супергриппа. Все они съехались в о студгородок к 22 июня, четыре дня назад. Что за этим последовало, можно узнать из записи переговоров нарядов полиции этого района в период с 19.16 до 19.22.

— Шестнадцатый, Шестнадцатый, как слышно? Прием.

— Слышу вас. Двадцатый. Прием.

— Шестнадцатый, группа юнцов примерно из семидесяти человек движется в сторону сквера и… Эй, Шестнадцатый, да тут еще одна группа, которая направляется в другую сторону… Господи, она состоит из двухсот, а то и больше человек. Прием.

— Двадцатый, говорит опорный пункт. Как слышно? Прием.

— Слышу вас, опорный пункт. Прием.

— Посылаю вам Чамма и Халлидея. Перекройте дорогу своей машиной. Больше ничего не предпринимайте. Если вас опрокинут, спокойно отдайтесь и наслаждайтесь. Вы слышите, никакого сопротивления! Прием.

— Слышу, опорный пункт, никакого сопротивления. А что там делают солдаты с восточной стороны сквера? Прием.

— Какие солдаты? Прием.

— Именно этот вопрос я задал вам, опорный пункт. Они…

— Опорный пункт, это Дадли Чамм. О черт, это Двенадцатый. Прошу прощения, опорный пункт. Тут толпа молодежи движется по проезду Барроуз. Человек сто пятьдесят. Направляются в сторону сквера. Поют или скандируют.

В общем, что-то в этом роде. Но, капитан, мы видим и солдат. Они, похоже, в противогазах и выстроились в стрелковую цепь. По крайней мере это так выглядит. Прием.

— Опорный пункт — Двенадцатому. Присоединяйтесь к Двадцатому у нижней границы сквера. Инструкции прежние. Никакого сопротивления. Прием.

— Есть, опорный пункт. Уже еду. Прием.

— Опорный пункт, говорит Семнадцатый. Это Холлидей, опорный пункт. Как слышите? Прием.

— Слышу вас, Семнадцатый. Прием.

— Следую за Чаммом. Тут еще двести студентов направляются с запада на восток в сторону сквера. Они несут плакаты, точно как в шестидесятых. На одном написано: СОЛДАТЫ, БРОСАЙТЕ ВАШИ РУЖЬЯ, на другом — ПРАВДУ, ТОЛЬКО ПРАВДУ И НИЧЕГО, КРОМЕ ПРАВДЫ. Они…

— Плевать мне на то, что там написано, Семнадцатый. Поезжайте туда вместе с Чаммом и Питером и преградите им путь. Такой шум, словно надвигается торнадо. Прием.

— Есть. Прием и отбой.

— Говорит начальник службы безопасности студгородка Ричард Берли. Я обращаюсь к начальнику вооруженных формирований, расположившихся в южной части студгородка. Повторяю: говорит начальник службы безопасности студгородка Берли. Я знаю, вы прослушиваете наши переговоры, так что не делайте из меня дурака и признайтесь. Прием.

— Говорит полковник армии США Альберт Филипс. Мы слушаем вас, начальник Берли. Прием.

— Опорный пункт, это Шестнадцатый. Студенты все вместе направляются к военному мемориалу. Похоже, они поворачивают к солдатам. Дело принимает опасный оборот. Прием.

— Полковник Филипс, говорит Берли. Пожалуйста, изложите свои намерения. Прием.

— Мои распоряжения состоят в том, чтобы удержать находящихся в городке на территории городка. Мое единственное намерение — обеспечить выполнение моих распоряжений. Если эти люди всего лишь демонстранты, на здоровье. Но если они попытаются прорвать оцепление, пусть пеняют на себя. Прием.

— Разумеется, это не означает, что…

— Это означает только то, что я сказал, начальник Берли. Прием и отбой.

— Филипс! Филипс! Ответьте мне, черт возьми! Они же не красные партизаны! Они дети! Американские дети! Они безоружны! Они…

— Тринадцатый — опорному пункту. Капитан, дети идут прямо на солдат. Они размахивают своими плакатами. Что-то поют. О! Проклятие! Один из них швыряет камни. Они… Господи! О Боже! Они не сделают этого!

— Опорный пункт — Тринадцатому. Что там происходит? Что случилось?

— Дик, это Чамм. Я скажу тебе, что происходит. Это бойня. Лучше бы мне быть слепым. Грязные ублюдки! Они… они буквально косят ребятишек. Кажется, из автоматов. Насколько мне представляется, они открыли огонь без единого предупреждения. Ребятишки, которые еще на ногах… Они разбегаются кто куда. Господи! Я только что видел девочку, разорванную огнем надвое! Кровь… Семьдесят — восемьдесят ребятишек лежат в траве. Они…

— Чамм! Отзовись! Двенадцатый, отзовись!

— Опорный пункт, говорит Семнадцатый. Как слышно? Прием.

— Я слышу тебя, а куда провалился этот хренов Чамм? Прием, мать твою.

— Чамм и… Халлидей, мне кажется… вылезли из машин, чтобы лучше видеть происходящее. Мы возвращаемся, Дик. Похоже, солдаты собираются перестрелять друг друга. Не знаю, чья возьмет, мне все равно. Кто бы это ни был, не исключено, что мы станем следующими, по кому они откроют огонь. Когда те из нас, кто сможет вернуться, вернутся, думаю, нам всем нужно будет спуститься в цоколь и просто отсидеться, пока они не израсходуют все свои патроны. Прием.

— Черт возьми…

— Мясорубка продолжается, Дик. Я не шучу. Прием. Отбой.

Все эти переговоры шли на фоне доносившегося издалека слабого потрескивания, напоминавшего звуки, которые издают, лопаясь на горячем огне, каштаны. Можно было различить отдельные вскрики… А секунд за сорок до окончания связи послышались тяжелые, бухающие звуки рвущихся минометных снарядов.