чувством вины и облегчения. День принадлежал ему, и у него еще осталось немного денег в кармане.

Но, дойдя до Таймс-сквер, он уже не чувствовал себя таким счастливым. Он бродил по городу, переложив бумажник в передний карман. Его заставил остановиться звук собственного голоса, доносившийся из стареньких наружных динамиков магазина грампластинок.

«Это я», — подумал он, рассеянно разглядывая альбомы, но сегодня звук собственного голоса подействовал на него угнетающе. Хуже того, ему захотелось бежать прочь из этого города. У него не было никакого желания оставаться здесь, под этим серым вылинявшим небом, вдыхать выхлопные газы Нью- Йорка и все время запускать руку в карман, проверяя, на месте ли бумажник. Нью-Йорк, имя тебе — паранойя. Внезапно ему захотелось оказаться на Западном побережье в студни звукозаписи и начать записывать новый альбом.

Ларри ускорил шаг и нырнул под арку пассажа. На него обрушилась лавина непрерывных звонков и гудков. Это был мощный, разрывающий перепонки грохот игры «Смертельные гонки-2000», по ходу которой раздавались какие-то неестественные электронные вопли погибающих участников состязаний. Умники, подумал Ларри, скоро они еще изобретут игру «Дахау-2000». Им она понравится. Он подошел к пункту размена денег и разменял десять долларов на четвертаки. На противоположной стороне улицы стояла телефонная будка. Ларри по памяти набрал номер покерного клуба «Заведение Джейн», где иногда ошивался Уэйн Стаки.

Ларри держал монетки над желобом автомата, пока не онемела рука. Наконец в трех тысячах миль от него раздался ответный сигнал. Женский голос произнес:

— «Клуб Джейн». Мы открыты.

— Для всего? — спросил он низким сексуальным голосом.

— Послушай-ка, умник, это тебе не… Эй, уж не Ларри ли это?

— Да, это я. Привет, Арлин.

— Где ты? Куда ты пропал?

— Да я на Восточном побережье, — осторожно ответил он. — Один человек сказал мне, что ко мне присосались пиявки и мне нужно выбраться из пруда, чтобы они отвалились.

— Это связано с тем грандиозным загулом?

— Да.

— Я слышала об этом, — сказала она. — Ты страшный транжира.

— Нет ли поблизости Уэйна, Арлин?

— Ты имеешь в виду Уэйна Стаки?

— Ну не Джона Уэйна, конечно, он же умер.

— Ты хочешь сказать, что ничего не знаешь?

— А что я могу знать? Я на другом побережье. Надеюсь, с ним все в порядке?

— Он в больнице с этим вирусом гриппа, который здесь прозвали Капитаном Скороходом. И ничего смешного тут нет. Говорят, уже много людей умерло. Люди боятся оставаться здесь. Сегодня у нас целых шесть свободных столиков, а ты же знаешь, что у нас такого никогда не бывало.

— Как он там?

— Кто знает? Больничные палаты переполнены, посетителей не пускают ни к кому. Просто жуть. И кругом полно солдат.

— В увольнении?

— Солдаты в увольнении не ходят с оружием и не разъезжают на конвойных грузовиках. Многие люди напуганы не на шутку. Тебе повезло, что ты далеко отсюда.

— Но в «Новостях» ничего об этом не было.

— Да и в здешних газетах было только несколько коротеньких сообщений об эпидемии гриппа, и все. Но поговаривают, что военные не уследили за одной из своих чумных пробирок. От этих мыслей может в дрожь кинуть, да?

— Это только слухи.

— А там, где ты сейчас, ничего похожего нет?

— Нет, — ответил он, а потом вспомнил о простуде матери. И не слишком ли много было чихающих и кашляющих людей в метро? Он тогда еще мысленно сравнил подземку с палатой для туберкулезников. Но вообще-то в любом городе полно чихающих и мокрых носов. Простудные микробы живут роем, подумал он. Им нравится делить добычу поровну.

— Джейн и самой нет, — продолжала Арлин, — у нее температура и распухли гланды. Но думаю, эта старая вешалка еще достаточна крепка, чтобы поддаться болезни.

— Три минуты вышли, дайте сигнал, если хотите продолжить, — вмешалась телефонистка.

— Ладно, я вернусь примерно через неделю, Арлин. До встречи.

— Отлично, я всегда хотела побывать в обществе звезды эстрады.

— Арлин? Ты, случайно, не знаешь такого парня — Дьюи Пирата?

— Ой, — воскликнула она возбужденно. — Эй-эй, Ларри!

— Что?

— Слава Богу, что ты не успел повесить трубку. Я ведь видела Уэйна дня за два до того, как он попал в больницу. Совсем забыла. Ну и дела!

— Так что?

— Он оставил мне конверт. Сказал, что для тебя, но просил подержать его недельку-другую в кассе или отдать тебе, если увижу. И еще добавил что-то вроде того: «Ему чертовски повезло, что вместо него это не досталось Дьюи Пирату».

— А что в конверте? — Он нетерпеливо переложил трубку из одной руки в другую.

— Минуту, сейчас посмотрю. — На мгновение воцарилось молчание, затем послышался звук разрываемой бумаги и голос Арлин: — Это чековая книжка. Первый Коммерческий банк Калифорнии. У тебя на счету… ого! Больше тринадцати тысяч долларов. Если при встрече заплатишь только за себя, я размозжу тебе голову.

— До этого дело не дойдет, — рассмеялся он. — Спасибо, Арлин. Сохрани все до моего приезда.

— Нет, я выброшу чековую книжку в унитаз. Кретин.

— Так приятно быть любимым.

Она вздохнула:

— Много на себя берешь, Ларри. Я положу ее в конверт с нашими именами. Так что тебе не удастся обойтись без меня, Когда вернешься.

— Я и не собираюсь делать этого, красавица.

Как только он нажал на рычаг, вновь послышался голос телефонистки, требующей еще три доллара за «красавицу». На лице Ларри все еще сняла широкая глупая улыбка. Он с готовностью опустил монету в автомат и посмотрел на мелочь, рассыпанную на полочке телефонной будки. Он взял четвертак, вставил его в щель и набрал номер матери. Наш первый порыв — поделиться хорошими вестями, второй — нокаутировать ими другого. Он думал, нет, верил, что им движет исключительно первое. Ему хотелось,