Дверь была заперта. Постучавшись несколько раз, Ларри убедился, что, похоже, в квартире никого нет. Он стучал достаточно громко, и этажом выше раздался ответный сердитый стук, словно он потревожил привидение. Уходя, он не взял ключи, а ему нужно было обязательно попасть в дом, чтобы окончательно во всем разобраться. Он уже собирался спуститься к мистеру Фриману, как вдруг у самой двери услышал тихий стон.

На двери их квартиры было три замка, но, несмотря на свой вечный страх перед пуэрториканцами, мать никогда не запирала их все. Ларри толкнул дверь плечом — раздался громкий треск. Он толкнул еще раз — замок поддался. Дверь распахнулась и со стуком ударилась о стену.

— Мам?

Опять этот стон.

В квартире царил полумрак. На улице внезапно потемнело, раздались гулкие раскаты грома, дождь застучал сильнее. Окно гостиной было полуоткрыто. От сквозняка белые занавески то взлетали над столом, то опадали. Капли дождя через окно попали на пол, образовав блестящую лужицу.

— Мам, ты где?

Стон стал громче. Он прошел в кухню, снова раздался удар грома. Ларри чуть не споткнулся об нее. Мать лежала на полу на пороге спальни.

— Мам! Господи, мам!

Она попыталась приподняться на звук его голоса, но смогла лишь повернуть голову на левую щеку, упираясь подбородком в пол. Она с трудом дышала, в горле клокотала слизь. Но самым ужасным — ему этого не забыть никогда — было то, как сместился в сторону ее правый глаз, чтобы увидеть его, словно глаз свиньи на заклание. Лицо ее пылало.

— Ларри?

— Сейчас положу тебя на кровать, мама.

Он наклонился, невероятным усилием воли подавив дрожь в коленях, и поднял ее на руки. Ее халат распахнулся, обнажив застиранную ночную рубашку и белые, как рыбье брюхо, ноги со вздутыми варикозными венами. У нее был сильнейший жар. Это напугало его. Никому не выжить с такой температурой. Мозги, наверное, просто плавятся у нее в голове.

Словно в подтверждение его мыслей, она ворчливо произнесла:

— Ларри, сходи за отцом. Он в баре.

— Успокойся. — Он был в отчаянии. — Пожалуйста, успокойся и спи, ма.

— Он в баре с этим фотографом! — резко выкрикнула она в сгустившуюся послеполуденную темноту. В этот момент за окном злобно прогремел гром.

У Ларри было такое ощущение, словно его собственное тело сплошь покрыто медленно стекающей слизью. Сквозь полуоткрытое окно гостиной в квартиру проникал прохладный ветерок. Как бы в ответ на это, Элис затряслась в ознобе, ее руки покрылись гусиной кожей. У нее зуб на зуб не попадал, а лицо в полумраке спальни походило на полную луну. Ларри откинул покрывало, уложил ее в постель и до подбородка укрыл одеялом. Но это не помогло. Она продолжала дрожать, и одеяло над ней ходило ходуном. Кожа лица была совершенно сухой.

— Пойди и скажи, что я велела ему убираться оттуда! — закричала она. Затем в спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь ее тяжелым, хриплым дыханием.

Ларри вернулся в гостиную, чтобы позвонить, но, не дойдя до телефона, направился к окну. И только закрыв его, подошел к аппарату.

Справочники лежали на полочке под телефоном. Он нашел номер благотворительной больницы и начал набирать его. За окном вновь прогремел гром. В свете молнии только что закрытое им окно превратилось в бело-голубой рентгеновский экран. Донесшийся из спальни крик задыхающейся матери заставил его содрогнуться.

После первого гудка послышалось жужжание, а затем щелчок, и автоответчик четко произнес: «Это Центральная благотворительная больница. В настоящий момент все линии заняты. Не вешайте трубку, вам ответят при первой возможности. Спасибо. Это Центральная благотворительная больница. В настоящий момент…»

Снова раскат грома и крик матери:

— Мы выставим этих лохматых на улицу! Эти пуэрторикашки ничего не соображают!

«…ответят при первой возможности…»

Он бросил трубку и, обливаясь потом, застыл над аппаратом. Что за чертова больница, где хренов автоответчик проговаривает свой текст в тот момент, когда ваша мать умирает? Что там происходит?

Ларри решил спуститься вниз и попросить мистера Фримана присмотреть за матерью, пока он доберется до больницы. А может, вызвать частную «Скорую помощь»? Господи, почему никто не знает самых необходимых вещей? Почему этому не учат в школе?

Из спальни доносилось натужное дыхание его матери.

— Я скоро вернусь, — пробормотал он и пошел к дверям. Он был напуган, он боялся за нее, но где-то в глубине души другой голос нашептывал: «У меня всегда так». И: «Почему это должно было произойти после того, как я получил хорошие известия?» И самое гадкое: «Насколько это помешает моим планам? Сколько всего мне придется изменить в своей жизни?»

Ларри ненавидел этот голос, желал ему скорейшей, жалкой смерти, но тот продолжал твердить свое.

Он бросился вниз по лестнице к квартире мистера Фримана. Сквозь мрачные тучи гремели раскаты грома. Когда Ларри был уже на первом этаже, дверь распахнулась, и завеса дождя ворвалась внутрь.