обонятельные и осязательные способности, но ни те, ни другие не приносили утешительных вестей. Он ощущал дрожь досок под своими ногами и чувствовал запах смерти.
Том в темноте нашарил его руку, и Ник притянул беднягу к себе поближе. Он чувствовал, как Том дрожит, и ему показалось, что Том плачет, а может быть, пытается заговорить с ним. Эта мысль слегка ослабила его собственный страх, и он обнял Тома за плечи. Том благодарно подался к нему, и так, стоя, они застыли в темноте, прижавшись друг к другу.
Вибрация у Ника под ногами усилилась; даже воздух, казалось, слегка дрожал у него на лице. Том схватился за него еще крепче. Слепой и глухой, Ник ждал, что случится дальше, мельком подумав, что, если Рей Буд дотянулся бы до его второго глаза, вся его жизнь была бы похожа на эти минуты. Он решил, что, если бы так случилось, он еще несколько дней назад прострелил бы себе башку и покончил с этим.
Позже он просто не мог заставить себя поверить своим часам, которые засвидетельствовали, что они пробыли в темноте погреба всего пятнадцать минут, хотя по логике вещей, раз часы продолжали идти, значит, так оно и было. Никогда до сих пор он не понимал, насколько субъективно и растяжимо может быть понятие времени. Казалось, прошел по меньшей мере час, а то и целых два или три. И пока время шло, он все больше убеждался, что в погребе они с Томом не одни. О да, там лежали тела — какой-то бедняга привел сюда свою семью незадолго до конца, быть может, в горячке решив, что раз они пережидали здесь разные другие капризы природы, наверное, смогут пересидеть и эту напасть, — но дело было не в них. По разумению Ника, труп был всего лишь вещью, ничем не отличавшейся от стула, пишущей машинки или коврика. Труп — это просто некий неодушевленный предмет, занимающий определенное пространство. Чувствовал же он присутствие другого существа, и чем дальше, тем больше в нем росла уверенность в том, что он знает, кто или что это.
Это был темный человек, человек, оживавший в его снах, существо, чей дух он угадал в черной сердцевине циклона.
Где-то… там, в углу, а может быть, прямо позади них…
Поначалу Ник еще отличал свою фантазию от реальности, но чем дальше, тем больше он убеждался в том, что фантазия и
Он уже готов был ринуться к двери, распахнуть ее и, невзирая ни на что, броситься наверх, но Том опередил его. Рука, лежавшая на плече Ника, неожиданно исчезла. В следующее мгновение дверь погреба с треском распахнулась, впустив поток ослепительного белого света, заставившего Ника прикрыть рукой здоровый глаз. Он уловил лишь призрачный силуэт Тома Каллена, карабкавшегося вверх по лестнице, и тут же бросился за ним, не разбирая дороги. К тому времени, когда он выбрался наверх, его глаз уже привык к яркому свету.
У него мелькнула мысль, что свет не был таким ярким, когда они спускались вниз, и он тут же понял, почему. Крышу сарая унесло. Казалось, ее удалили просто хирургически: работа была столь чистой, что на полу, над которым она раньше нависала, не осталось ни щепок, ни кусочков дерева. Три балки свисали по бокам остова сарая, и почти все доски обшивки были сорваны. Находиться здесь было все равно что стоять внутри возвышающегося скелете какого-то доисторического чудовища.
Том не стал задерживаться, чтобы исследовать повреждения. Он мчался из сарая так, словно сам дьявол висел у него на пятках. Лишь один раз оглянулся назад с глазами, вытаращенными почти в комическом ужасе. Ник тоже смог удержаться, чтобы не оглянуться назад и не кинуть последний взгляд в погреб сарая. Покосившиеся ступеньки лестницы, каждая из которых растрескалась и подгнила посередине, уходили вниз, в темноту. Он смог разглядеть разбросанную по полу солому и две пары рук, простиравших; из тьмы. Пальцы рук были обглоданы крысами до костей.
Если кто-то еще и находился там, внизу, Ник его не увидел.
Да он и не жаждал увидеть.
Вслед за Томом он устремился наружу.
Том стоял возле своего велосипеда и весь дрожал. Ник на мгновение поразился причудливой избирательности смерча, разворотившего почти весь сарай, но даже не задевшего их велосипеды, но тут он вдруг заметил, что Том плачет. Ник подошел к нему и обнял за плечи. Широко раскрытыми глазами Том уставился на болтающиеся двойные двери сарая. Ник показал ему кружок из большого и указательного пальцев. Том мельком глянул на это, но улыбка, которую рассчитывал вызвать Ник, так и не появилась на его лице. Его взгляд, неподвижный и пустой, очень не понравился Нику.
— Там кто-то был, — отрывисто произнес Том.
Ник улыбнулся, но улыбка словно примерзла к его губам. Он не знал, насколько достоверно у него это вышло, но чувствовал, что фальшиво. Он указал на Тома, потом на себя и сделал рукой резкий, рубящий воздух жест.
— Нет, — сказал Том, —
Ник пожал плечами.
— Можно, мы теперь поедем? Пожалуйста.
Ник кивнул.
Они вывели свои велосипеды обратно на шоссе по тропинке, которую проложил смерч, вырвав с корнем траву и взрыхлив почву. Смерч коснулся земли с западной стороны Росстона, пересек шоссе 283 с запада на восток, разодрав бордюры и соединительные кабели, торчавшие теперь как оборванные струны пианино, обогнул сарай слева от них и прошел прямо сквозь дом, который стоял у него на пути. Через четыреста ярдов его след в поле резко обрывался. Тучи уже начали рассеиваться (хотя продолжал моросить мелкий освежающий дождик), и вокруг беззаботно пели птицы.
Ник смотрел, как напрягались тугие мускулы Тома под рубашкой, когда тот перетаскивал свой велосипед через обрывки кабеля на обочине шоссе. «Этот парень спас мне жизнь, — подумал он. — Я никогда в жизни до этого дня не видел смерча. Если бы я оставил его там, в Мее, как чуть было не сделал, сейчас я был бы не живее тех мертвецов в погребе».
Он перетащил свой велик через разодранный кабель, похлопал Тома по спине и улыбнулся ему.
«Мы должны отыскать кого-то, — подумал Ник. — Просто должны, чтобы я хотя бы мог сказать ему спасибо. И как меня зовут. Он ведь даже не знает моего имени, потому что не умеет читать».
Он постоял секунду, пораженный этой мыслью, а потом они уселись на велосипеды и покатили прочь.
Заночевали они на левой половине игрового поля Малой лиги «Росстонских соек». Вечер был безоблачным, небо усеяли звезды. Ник заснул быстро и спал без всяких сновидений. Проснулся он на рассвете следующего дня с мыслью о том, как же это здорово — снова быть с кем-то.
Округ Полк действительно находился в Небраске. Поначалу это ошеломило его, но ведь он много путешествовал за последние несколько лет. Должно быть, он говорил с кем-то, кто упомянул об округе Полк или приехал оттуда, а его память просто не сохранила этого факта. Шоссе 30 тоже было явью. Но он никак не мог поверить, по крайней мере не в это ясное раннее утро, что они и впрямь найдут старую негритянку, сидящую на крылечке посреди кукурузного поля и распевающую псалмы, аккомпанируя себе на гитаре. Он не верил ни в видения, ни в пророчества, но ему казалось необходимым двигаться куда-то и искать людей. В определенном смысле это было сродни стремлению Фрэнни Голдсмит и Стю Редмана заново объединиться в сообщество. Пока этого не сделаешь, все вокруг будет оставаться враждебным и неуправляемым. Опасность подстерегала везде. Ее не было видно, но она чувствовалась точно так же, как ощущалось вчера присутствие темного человека в том погребе. Ты чувствовал опасность повсюду — в домах, за поворотом шоссе и, быть может, даже притаившуюся под машинами и грузовиками, заполнявшими все главные дороги. А если не там, то просто в отрывном календаре, где она пряталась за двумя-тремя следующими листками.
