Гморк заскрежетал зубами.

— Если бы это была обычная цепь, неужели ты думаешь, что я сам давным-давно не перегрыз бы её?

Словно в подтверждение своих слов он вцепился в цепь, и его страшные челюсти с треском сомкнулись. Он подергал за неё, а потом выпустил.

— Это магическая цепь. И разомкнуть её может только та, которая меня в неё заковала. Но она никогда сюда не вернется.

— А кто тебя заковал?

Гморк стал скулить, как побитый пёс. Лишь через некоторое время он успокоился и смог ответить:

— Гайа, Княгиня Тьмы.

— И куда она ушла?

— Она бросилась в Ничто — как и все остальные здесь.

Атрейо подумал про безумных танцоров, которых видел за городом в тумане.

— Почему? — пробормотал он. — Почему они не спаслись бегством?

— У них не осталось надежды. Это делает слабыми вас всех до единого. Ничто властно притягивает вас, и никто из вас не может долго ему сопротивляться.

Гморк злобно рассмеялся.

— А ты? — спросил Атрейо. — Ты говоришь так, будто к нам не относишься.

Гморк снова пристально взглянул на него.

— Я к вам не отношусь.

— Тогда откуда ты пришел?

— Разве ты не знаешь, кто такой оборотень?

Атрейо молча покачал головой.

— Ты знаешь только Фантазию, — сказал Гморк. — Есть и другие миры. Например, мир человеческих детей. Но есть существа, у которых нет своего мира. Зато они могут во многие миры входить и выходить. Я из их числа. В человеческом мире я кажусь человеком, но я не человек. В Фантазии я принимаю фантастический облик, но я не из ваших.

Атрейо медленно сел на землю и устремил взгляд своих больших темных глаз на умирающего оборотня.

— Ты бывал в мире человеческих детей?

— Я часто пересекал границу между их миром и вашим.

— Гморк, — проговорил Атрейо, запинаясь. Его губы дрожали, и он не мог побороть эту дрожь, — ты мне не покажешь путь в мир человеческих детей?

В глазах Гморка блеснули зеленые огоньки. Казалось, он смеется втихомолку.

— Для тебя и тебе подобных путь туда очень прост. Тут есть только одна загвоздка: вы никогда не сможете сюда вернуться. Вам придется остаться там навсегда. Ты этого хочешь?

— Что я должен сделать? — спросил Атрейо решительно.

— То же самое, что все остальные уже сделали до тебя, сынок. Ты должен просто прыгнуть в Ничто. Но спешить тут незачем, потому что ты всё равно это сделаешь рано или поздно, когда исчезнут последние области Фантазии.

Атрейо встал.

Гморк заметил, что мальчик дрожит всем телом. Так как он не знал истинной причины этого, то сказал снисходительно:

— Не бойся, это не больно.

— Я не боюсь, — ответил Атрейо, — никогда бы не подумал, что именно здесь и благодаря тебе я вновь обрету надежду.

Глаза Гморка горели, как два узких зеленых месяца.

— У тебя нет повода для надежды, сынок, что бы ты ни имел в виду. Когда ты появишься в мире людей, то перестанешь быть тем, кем был тут. Это тайна, которую в Фантазии никто не может знать.

Атрейо стоял, опустив руки.

— Кем я там стану? — спросил он. — Открой мне тайну!

Гморк долго молчал и не шевелился. Атрейо уже испугался, что так и не получит никакого ответа, но вот, наконец, тяжелый вздох всколыхнул грудь оборотня, и он хрипло заговорил:

— За кого ты меня принимаешь, сынок? За своего друга? Берегись! Я просто время с тобой убиваю. И ты уже не в силах уйти. Я держу тебя на привязи надежды. Но пока я говорю, Ничто замыкает Город Призраков в кольцо, и скоро отсюда вообще не будет выхода. Тогда ты пропал. Раз ты меня слушаешь, значит решился. Но учти: ты ещё можешь бежать.

Зловещая пасть Гморка дышала всё чаще. Атрейо колебался лишь краткий миг и тут же прошептал:

— Открой мне тайну! Кем я там стану?

Гморк снова надолго замолчал. Его дыхание стало хриплым и прерывистым. И вдруг он выпрямился и сел, опершись на передние лапы, так что Атрейо должен был смотреть на него снизу вверх. Только теперь стало ясно, какой он огромный и страшный. Когда он продолжил говорить, голос его гремел.

— Ты видел Ничто, сынок?

— Да, много раз.

— Как оно выглядит?

— Когда на него смотришь, то будто слепнешь.

— Пожалуй. Когда вы оказываетесь внутри него, то Ничто прилипает к вам. Вы становитесь чем-то вроде заразной болезни, от которой люди делаются слепыми, и уже не могут отличить иллюзию от действительности. Знаешь, как вас там называют?

— Нет, — тихо сказал Атрейо.

— Ложью! — пролаял Гморк.

Атрейо вскинул голову. Губы его побелели.

— Как это может быть?

Гморк наслаждался испугом Атрейо. Он явно оживился от этого разговора. Немного погодя он продолжал:

— Ты спрашиваешь меня, кем ты там будешь? А здесь-то ты кто? Кто вы все, жители Фантазии? Сны, вымыслы из царства поэзии, персонажи бесконечной истории! Ты самого себя считаешь реальным, сынок? Ну ладно, здесь, в твоем мире, ты существуешь. Но когда ты пройдешь сквозь Ничто, то перестанешь быть. Ты станешь неузнаваем. Вот тогда ты окажешься в другом мире. Там вы все ничуть на себя не похожи. В человеческий мир вы приносите иллюзии и ослепление. Угадай-ка, сынок, чем стали жители Города Призраков, которые прыгнули в Ничто?

— Я не знаю, — пробормотал Атрейо.

— Они стали бредовыми идеями в головах людей, чувством страха, когда бояться нечего, жаждой вещей, которые сделают их больными, отчаянием, для которого нет никаких причин.

— Мы все будем этим? — в ужасе воскликнул Атрейо.

— Нет, — ответил Гморк, — есть множество видов ослепления и иллюзий, и, смотря по тому, какими вы были здесь, прекрасными или уродливыми, глупыми или умными, там вы становитесь прекрасной или уродливой, глупой или умной ложью.

— А я, — настаивал Атрейо, — чем буду я?

Гморк усмехнулся.

— Этого я тебе не скажу, сынок. Сам увидишь. Или, скорее, не увидишь, потому что перестанешь быть собой.

Атрейо молчал и смотрел на оборотня, широко открыв глаза.

Гморк продолжал:

— Поэтому люди боятся и ненавидят Фантазию и всё, что отсюда исходит. Они хотят её уничтожить. И при этом не знают, что этим самым увеличивают поток лжи, который беспрерывно низвергается в человеческий мир, поток из неузнаваемо преображенных созданий Фантазии, которые вынуждены вести у