Как долго они уже были в пути? День и ночь, и снова день — Атрейо потерял им счет. Дракон мог лететь и во сне, всё дальше и дальше, и Атрейо порой дремал, крепко вцепившись в его белую гриву. Но это был неглубокий и беспокойный сон. И потому явь для него тоже постепенно стала походить на сон, в котором уже ничего не ясно.

Далеко внизу, будто тени, проплывали горы, страны и моря, острова и реки… Атрейо уже не обращал на них внимания и больше не подгонял своего Дракона, как это делал сразу после того, как они улетели от Южного Оракула. Поначалу он сгорал от нетерпения, потому что верхом на Драконе Счастья, думал он, совсем не сложно добраться до границы Фантазии, а за её границей и до Внешнего мира, где живут человеческие дети.

Он не знал, как велика Фантазия.

Он боролся с мертвецкой усталостью, которая на него свалилась. Его темные глаза, обычно зоркие, как у орленка, теперь ничего не различали на расстоянии. Собрав всю свою волю, Атрейо время от времени выпрямлялся и оглядывался вокруг, но вскоре снова сникал и глядел лишь прямо перед собой на длинное, гибкое тело Дракона, перламутровая чешуя которого блестела розовым и белым светом. Фалькор тоже устал: даже его силы, казавшиеся беспредельными, постепенно подходили к концу.

Во время этого длительного полета они не раз наблюдали внизу места, где распространялось Ничто — на них нельзя было смотреть без чувства, что ты ослеп. Многие из этих мест с такой высоты казались сравнительно небольшими, но были и другие, величиной с целые страны — они уходили за линию далекого горизонта. Заметив это впервые, Дракон Счастья и его всадник так испугались, что повернули в обратном направлении, лишь бы не видеть это страшное зрелище. Но удивительное дело — в следующий раз оно их не напугало. А поскольку участков с Ничто становилось не меньше, а всё больше и больше, Фалькор и Атрейо понемногу к этому привыкли, или, скорее, им стало как-то безразлично.

Они уже давно не разговаривали друг с другом, и бронзовый голос Фалькора прозвучал неожиданно:

— Атрейо, мой маленький господин, ты спишь?

— Нет, — отозвался Атрейо, хотя на самом деле он в этот миг забылся тревожным сном, — что, Фалькор?

— Я думаю, не разумнее ли будет вернуться?

— Вернуться? Куда?

— В Башню Слоновой Кости. К Девочке Императрице.

— Ты считаешь, мы можем возвратиться к ней ни с чем?

— Ну, я бы так не говорил, Атрейо. Каким было твоё задание?

— Я должен был узнать причину болезни, от которой умирает Девочка Императрица, и лекарство от этой болезни.

— Но твоим заданием, — возразил Фалькор, — не было самому принести это лекарство.

— Что ты имеешь в виду?

— Быть может, мы совершаем большую ошибку, пытаясь перелететь границу Фантазии, чтобы найти человеческого ребенка.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь, Фалькор. Объясни мне.

— Девочка Императрица смертельно больна, — сказал Дракон, — потому что ей необходимо новое имя. Это тебе открыла Древняя Морла. Но дать это имя могут только человеческие дети из Внешнего мира. Об этом ты узнал от Уюлалы. Вот этим самым ты и выполнил своё задание, и, мне кажется, тебе нужно скорее сообщить всё это Девочке Императрице.

— Но разве ей поможет, — воскликнул Атрейо, — то, что я всё это передам, а человеческого ребенка, который сможет её спасти, не приведу?

— Тебе этого знать не дано, — ответил Фалькор. — Она умеет гораздо больше, чем ты или я. Возможно, ей легче позвать к себе человеческого ребенка. Возможно, у неё есть средства и пути, которые неведомы ни тебе, ни мне, ни кому-то ещё в Фантазии. Но для этого ей нужно знать всё, что тебе уже известно. Представь себе, что я прав. Разве не безумие тогда то, что мы самовольно пытаемся найти человеческого ребенка и привести его к ней — ведь она может и умереть, пока мы будем искать. А если мы вовремя вернемся, то сможем её спасти.

Атрейо молчал. Без сомнения, Дракон был прав. Вполне возможно, что всё обстоит именно так. Но может быть и совершенно по-другому. Очень вероятно, что, явись он сейчас со своим сообщением к Девочке Императрице, она скажет: «Чем мне всё это поможет? Если бы ты привел ко мне моего спасителя, то я бы выздоровела. Но теперь мне уже слишком поздно вновь посылать тебя в путь».

Атрейо не знал, что ему делать. И он устал, слишком устал, чтобы принимать какое-то решение.

— Знаешь, Фалькор, — сказал он тихо, но Дракон его хорошо расслышал, — может, ты прав, а может, и нет. Давай полетим ещё немного вперед. И если не долетим до границы, повернем обратно.

— А что значит «немного»? — спросил Дракон.

— Пару часов, — пробормотал Атрейо, — ну хотя бы ещё час.

— Хорошо, — ответил Фалькор, — значит, ещё один час.

Однако этот час и оказался лишним.

Они не заметили, как небо на севере почернело от туч. На западе, где садилось солнце, небеса пылали огнем и зловещие полосы, будто кроваво-красные водоросли, свисали над горизонтом. С востока надвигался свинцово-серый грозовой покров, перед которым разлились синие чернила рваных облаков. А с юга приближался серно-желтый туман, в котором искрились и сверкали молнии.

— Похоже, погода портится, — сказал Фалькор.

Атрейо огляделся по сторонам.

— Да, — ответил он, — выглядит скверно. Но всё равно мы должны лететь дальше.

— Благоразумнее нам было бы найти убежище, — возразил Фалькор, — если это то, о чём я думаю, нам с тобой плохо придется.

— А о чём ты думаешь?

— Ветры Великаны, которые вновь затеяли бой, — объяснил Фалькор. — Они вечно спорят, кто из них сильнее и должен властвовать над остальными. Для них это своего рода игра, ведь им самим при этом ничего не делается. Но горе тому, кто впутается в их спор: от него просто ничего не останется.

— А ты не можешь лететь повыше? — спросил Атрейо.

— Вне пределов их досягаемости, ты хочешь сказать? Нет, так высоко мне не подняться. А под нами, куда ни глянь, только вода, какое-то огромное море. Не вижу места, где мы с тобой могли бы укрыться.

— Значит, нам остается только одно: ждать их, — решил Атрейо. — И я хотел бы их кое о чём спросить.

— Хотел бы что? — воскликнул Дракон и от ужаса даже подскочил в воздухе.

— Раз они четыре Ветра Великана, — объяснил Атрейо, — значит, им знакомы все страны света Фантазии. Никто лучше их не знает, где её границы.

— Святые Небеса! — закричал Дракон, — ты думаешь, с ними можно вот так просто поболтать?

— Какие у них имена? — спросил Атрейо.

— Того, что с севера, зовут Лирр, того, что с востока — Баурео, с юга — Ширк, а с запада — Майестрил, — ответил Фалькор. — Но кто ты, Атрейо? Маленький мальчик или кусок железа, не знающий страха?

— Когда я проходил сквозь Ворота Сфинксов, — сказал Атрейо, — то потерял весь страх. Кроме того, я ношу Знак Девочки Императрицы. Все создания в Фантазии уважают его. Неужто Ветры Великаны исключение?

— Ох, да нет, конечно! — воскликнул Фалькор. — Но они глупы, и ты не сможешь удержать их от борьбы друг с другом. А что это значит, сам увидишь!

Тем временем грозовые тучи надвинулись со всех сторон, и перед Атрейо возникла воронка чудовищных размеров, похожая на кратер вулкана, крутящаяся всё быстрее и быстрее и смешавшая вместе серно-желтый, свинцово-серый, кроваво-красный и черный цвета. Белого Дракона с Атрейо тоже закружило, будто спичку в мощном водовороте. И тут они увидели Ветров Великанов.

Собственно говоря, увидеть можно было только их лица, потому что руки и ноги у них слишком часто