Башенные часы пробили четыре.
Хмурый дневной свет, проникавший сквозь чердачное окно, угасал всё больше и больше. Стало слишком темно, чтобы читать дальше. Последнюю страницу Бастиан разобрал уже с трудом. Он отложил книгу в сторону.
Что делать?
Конечно, на этом чердаке есть электрический свет. В полутьме Бастиан на ощупь добрался до двери и стал обшаривать стену. Но выключателя так и не нашел. На другой стороне его тоже не было.
Бастиан вытащил из кармана брюк коробок спичек (которые всегда таскал с собой, потому что любил их чиркать), но спички отсырели, и зажглась только четвертая. При слабом свете её огонька Бастиан снова принялся искать выключатель, но тщетно.
Такого он не предвидел. При мысли, что ему придется просидеть здесь целый вечер и целую ночь в полной тьме, он похолодел от страха. Хоть он уже и не маленький и не испугался бы темноты дома или в другом знакомом месте, но здесь, вверху, на этом огромном чердаке со всеми этими странными вещами, всё было по-другому.
Спичка обожгла ему пальцы, и он её выбросил.
Некоторое время он просто стоял и прислушивался. Дождь почти прекратился, и капли тихо стучали по большой железной крыше.
И тут он вспомнил о ржавом подсвечнике на семь свечей, который обнаружил среди хлама. Ощупью добрался он до этого места, нашел подсвечник и притащил его к своим спортивным матам.
Бастиан зажег фитили толстых свечных огарков — всех семи. От них исходил золотистый свет. Язычки пламени тихо потрескивали, и иногда покачивались на сквозняке.
Бастиан вздохнул и вновь взялся за книгу.
VII. Голос тишины
Счастливо улыбаясь, Атрейо брёл по лесу из колонн, которые в светлом лунном сиянии отбрасывали черные тени. Глубокая тишина окружала его, и он едва слышал шаги своих босых ног. Он больше не знал, кто он и как его зовут, как он сюда попал и что здесь ищет. Он был изумлен — и в то же время ощущал полную безмятежность.
Пол повсюду был выложен мозаикой, составлявшей затейливо переплетенный орнамент или изображавшей таинственные сцены и картины. Атрейо шел по этой мозаике, поднимался по широким лестницам, всходил на большие террасы, снова спускался с лестниц и шел по длинной аллее из каменных колонн. Он рассматривал их одну за другой и радовался, что каждая из них украшена по-своему и покрыта разными знаками. Так он всё дальше и дальше уходил от Ворот Без Ключа.
Неизвестно, как долго он шел, пока не услышал звук, будто парящий вдали. Атрейо остановился, прислушиваясь. Звук приближался: это был певучий голос, прекрасный и чистый, как звон колокольчика, высокий, как у ребенка, но звучащий бесконечно печально. Иногда даже казалось, что он плачет. Эта печальная песня веяла между колоннами, стремительно, словно дуновение ветра, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, застывая на месте и описывая вокруг Атрейо большие круги.
Он ждал, не двигаясь.
Круги становились всё уже и уже, и вот он смог расслышать слова:
Атрейо поворачивался на голос, который непрерывно летал между колоннами, но никого не видел.
— Кто ты? — крикнул он.
И голос, как эхо, ответил:
— Кто ты?
Атрейо задумался.
— Кто я? — пробормотал он. — Я не могу этого сказать. Кажется, когда-то я знал. Но разве это так важно?
Голос пропел:
Атрейо не очень-то умел сочинять стихи и выдумывать рифмы, и ему казалось, что беседа будет тяжеловатой, раз голос понимает только то, что рифмуется. Ему пришлось поломать голову, прежде чем он выдал:
И голос тут же ответил:
А потом вдруг пропел с другой стороны:
Атрейо заметил, что голос звучит то громче, то тише, но никогда не умолкает. Даже когда в песне не было слов, или когда он сам обращался к голосу, в воздухе висел долгий звук.
Голос стал медленно удаляться, и Атрейо побежал вслед за ним:
