мертвой, изъеденной червями, пожирающими ее живот, груди в черных ожогах от сигарет, Либби, лижущая этот труп. Потом откашливаюсь.

— Ну так что, здорово было сегодня?

— Да, — соглашается она.

— Спроси меня о чем-нибудь, — говорю я ей, неожиданно чувствуя себя непринужденно.

Она затягивается сигаретой, выпускает дым.

— А чем ты занимаешься?

— А ты как думаешь? — еще и игриво.

— Ты — модель? — пожимает она плечами. — Актер?

— Нет, — отвечаю я. — Весьма лестно, но нет.

— Ну и?

— Моя специализация — в основном убийства. Казни. По-разному, — пожимаю я плечами.

— И тебе нравится? — спрашивает она, совершенно не шокированная.

— Ну… все относительно. А что? — Я ем ложечку шербета.

— Ну, большинство моих знакомых занимаются покупкой и слиянием предприятий, но на самом деле им это не нравится, — говорит она.

— Я не это сказал, — выдавливаю я натужную улыбку, допивая свой J&B.

— Задай теперь ты мне вопрос, — просит она.

— Ладно. Куда ты… — я замолкаю, потому что ничего не приходит в голову, но потом продолжаю, — куда ты ездишь летом?

— В Мейн, — говорит она. — Спроси еще что-нибудь.

— В какой спортклуб ходишь?

— Занимаюсь у частного тренера, — отвечает она. — А ты?

— Xclusive, — говорю я. — В верхнем Вест Сайде.

— Правда? — улыбается она, потом замечает кого-то за моей спиной, но выражение ее лица не меняется, а голос остается таким же ровным.

— Франческа. О господи. Это Франческа. Смотри.

— Дейзи! И Патрик, вот черт! — кричит Франческа. — Дейзи, господи, что ты делаешь с таким самцом, как Бэйтмен?

Она усаживается за наш столик вместе со скучающей блондинкой, которую я не узнаю. На Франческе бархатное платье от Saint Laurent Rive Gauche, а на девушке, которую я не узнаю, — шерстяное платье от Geoffrey Beene. Обе в жемчугах.

— Привет, Франческа, — говорю я.

— Дейзи, господи, Бен и Джерри здесь. Я обожаю Бена и Джерри, — мне кажется, она произносит это на одном дыхании, стараясь перекричать музыку, — на самом деле, она ее даже заглушает. — Разве ты не любишь Бена и Джерри? — спрашивает она, широко раскрыв глаза, потом переключается на проходящую официантку. — Апельсиновый сок. Мне нужен апельсиновый сок. О господи, мать твою, этих официанток надо гнать. Где Нел? Все расскажу ей, — бормочет она, смотря по сторонам, а потом снова обращается к Дейзи. — Как тебе мое лицо? Бэйтмен, здесь Бен и Джерри. Не сиди ты как идиот. Господи, да я шучу. Обожаю Патрика! Но послушай, Бэйтмен, встряхнись, наконец, вот самец! Бен и Джерри здесь. — Она подмигивает, потом сладострастно обводит языком губы. Франческа пишет для Vanity Fair.

— Но я уже… — осекаюсь я и озадаченно смотрю на свой шербет. — Я уже заказал грейпфрутовый шербет. — Я удрученно показываю на свою тарелку. — Я больше не хочу никакого мороженого.

— Боже ты мой, Бэйтмен, Джеггер здесь. Мик. Джерри. Ну, вы понимаете, — обращается Франческа неизвестно к кому, при этом не переставая оглядывать зал. Выражение лица у Дейзи так за весь вечер ни разу и не поменялось.

— Ну и я-п-п-и, — по буквам говорит она блондинке, потом ее взгляд падает на мой шербет. Я придвигаю вазочку к себе.

— Ах, да, — говорю я. — «Just another night, just another night with you…», «Еще одна ночь с тобой», — напеваю я. — Я знаю, кто он.

— Ты такая худая, Дейзи, мне на тебя смотреть больно. Ладно, познакомьтесь с Элисон Пул, она тоже слишком тощая, и от этого мне тоже плохо делается, — говорит Франческа. Она похлопывает по моей руке, прикрывающей шербет, и тянет вазочку к себе. — А это Дейзи Милтон и Патрик…

— Мы знакомы, — говорит Элисон, глядя на меня.

— Привет, Элисон. Пат Бэйтмен, — протягиваю я ей руку.

— Мы знакомы, — говорит она снова, взгляд ее стал жестче.

— Ой… Правда? — спрашиваю я.

Франческа вскрикивает:

— Господи, вы только посмотрите на Бейётмена в профиль! У него абсолютно римский профиль. А эти ресницы! — вопит она.

Дейзи одобряюще улыбается, я стараюсь ее не замечать.

Наконец я узнаю Элисон: это девушка, с которой я развлекался прошлой весной на дерби в Кентукки, когда отдыхал там вместе с Эвелин и ее родителями. Я помню, как она кричала, когда я пытался запихнуть ей во влагалище свой кулак в перчатке, смазанной вазелином, зубной пастой и еще чем-то. Она была пьяна, под кокаином, а я связал ее проволокой и заклеил скотчем ей рот, лицо, грудь. Франческа раньше брала у меня в рот. Не помню, где и когда, но она брала в рот и это мне понравилось. Внезапно я вспоминаю с болью, что тогда, прошлой весной, я хотел посмотреть, как Элисон умрет, истекая кровью, но что-то меня остановило. Она была настолько обдолбана… «О господи», — стонала она несколько часов, кровь шла у нее из носа пузырями, — но она так и не заплакала. Может быть, в этом была причина; может быть, это спасло ее. В тот уикэнд я выиграл крупную сумму, поставив на лошадь, которую звали Неприлично Голая.

— Ну… привет, — вяло улыбаюсь я, но вскоре самообладание возвращается ко мне. Элисон вряд ли рассказала кому-нибудь о том случае. Ни одна живая душа не может знать слышать о том милом, чудовищном вечере. В полумраке, царящем в «Nell's», не видно, что я расплываюсь в улыбке:

— Да, я помню тебя. Ты была просто… — я замолкаю, а потом рявкаю, — просто насильница.

Она молчит и смотрит на меня так, как будто я враг человечества или что-то в этом роде.

— Господи, Тейлор спит или просто умер? — спрашивает Франческа, пожирая остатки моего шербета. — Бог ты мой, кто-нибудь читал сегодня Page Six? Там было обо мне и о Дейзи. А еще про Теффи.

Элисон поднимается, не глядя на меня:

— Я пойду найду Скипа внизу и потанцую.

Она уходит.

Возвращается Макдермотт и, усаживаясь рядом со мной, оценивающе оглядывает с головы до пят Элисон, которая протискивается мимо него.

— Удачно? — спрашиваю я.

— Фишка не легла, — отвечает он, вытирая нос. Он берет мой стакан, нюхает содержимое делает глоток и закуривает одну из сигарет Дейзи. Прикуривая, он смотрит на меня, представляется Франческе и опять глядит на меня.

— Не смотри на меня так остолбенело, Бэйтмен. Так бывает.

Я молчу, уставившись на него, а потом спрашиваю:

— Ты что, Макдермотт, фуфло мне гонишь?

— Нет, — говорит он. — Не повезло.

Я вновь замолкаю, смотрю на свои колени и вздыхаю:

— Слушай, Макдермотт, ты уже несколько раз этот фокус проделывал. Я знаю, что ты творишь.

— Я ее ебал, — он снова шмыгает носом, показывая на какую-то девушку за столиком впереди нас.