В мысли пришло ей, что то ночной городской их знакомецБыл, смотритель фонтанов. «Не бойся, Бертальда, — сказалаЕй Ундина, — уж в этот раз твой несносный фонтанщикЗла никакого не сделает нам». Тогда рассказалаВсе о себе Ундина: кто родом она, как БертальдуСтруй похитил, как к рыбакам попала УндинаВместо родной их дочери, словом, все. И сначалаВ ужас Бертальда пришла от такого рассказа; на сонныйБред походил он; но скоро она убедилась, что былоВсе то правда, и только дивилась тому, что в волшебнойСказке, когда-то в детстве рассказанной ей, очутиласьВдруг наяву, живая, сама; все ей в УндинеСтало чуждо; как будто бы дух бестелесный меж нимиВдруг протеснился; ей сделалось страшно. Когда ж, возвратяся,Рыцарь с нежностью обнял Ундину, то было понять ейТрудно, как мог он ласкаться к такому созданью, в котором(После того, что Бертальде сама рассказала Ундина)Виделся ей не живой человек, а какой-то холодныйПризрак, что-то нездешнее, что-то чужое душе человека.Глава XIIIО том, как они жили в замке РингштеттенеЗдесь мы с тобой остановимся, добрый читатель; прости мне,Если тебе о том, что после случилось, не многоБуду рассказывать; знаю, что можно бы было подробноМне описать, как мало-помалу рыцарь наш сердцемСтал от Ундины далек и близок к Бертальде, как сталоСердце Бертальды ему отвечать и час от часу жарчеТайной любовью к нему разгораться, как стали УндиныОн и она дичиться и в ней существо им чужоеВидеть, как Ундина плакала, как пробуждалиСлезы ее заснувшую совесть Гульбранда, а прежнейВ нем любви уже пробудить не могли, как пороюЖалость его к Ундине влекла, а ужас невольноПрочь отталкивал, сердце ж стремило к Бертальде, созданьюС ним однородному… знаю, что это все я умел бы,Добрый читатель, порядком тебе рассказать; но позволь мнеЛучше о том позабыть, что так больно душе; испыталиВсе мы неверность здешнего счастья; ты сам, вероятно,Был им обманут, таков уж земной человеческий жребий.Счастлив еще, когда при разделе житейского был тыСам назначен терпеть, а не мучить; на свете сем доляЖертвы блаженней, чем доля губителя. Если сей лучшийЖребий был твой, читатель, то, может быть, слушая нашуПовесть, ты вспомнишь и сам о своем миновавшем, и тихоМилая грусть тебе через душу прокрадется, сноваТо, что прошло, оживет, и ты слезу сожаленьяБросишь опять на цветы, которыми так любовалсяПрежде на грядках своих, давно уж растоптанных. Полно ж,Полно об этом, читатель. Послушай, и с доброй УндинойТо же сбылось, что и с нами со всеми: Ундина страдала.Но и Гульбранд и Бертальда не были веселы. ВсякийРаз, когда Ундина хоть мало была несогласнаВ чем с Бертальдой, последней казалось, что ревность владелаСердцем обиженной бедной жены; и мало-помалуВид госпожи, причудливо-грубой и гордой, БертальдаС ней приняла; Ундина с грустным незлобием молчаВсе сносила; а рыцарь всегда стоял за Бертальду.Боле ж всего с недавнего времени вот что согласьеЖителей замка стало тревожить: Гульбранд и БертальдаНачали вдруг на всех переходах, во всех закоулкахЗамка встречать привиденья, о коих дотоле и слухуНе было: белый, седой человек, в котором проказникДядя Струй Гульбрандом, смотритель фонтанов БертальдойУзнаны были, стал им повсюду обоим, Бертальде жЧаще, являться с угрозой, так что Бертальда от страхаСтала больна и даже решилась бы замок покинуть,Если б имела где угол какой для приюта; но честныйНаш рыбак на письмо Гульбранда, которым тогда жеРыцарь его известил, что Бертальда едет в Рингштеттен,Вот что ответствовал: «Я по воле господа богаСтал одинокий, бедный вдовец; скончалась старушкаЖенка моя; хоть теперь мне дома и пусто, но лучшеБыть хочу я один, чем с Бертальдой; пускай остаетсяС вами, но только чтоб не было худа какого УндинеМилой моей от того; тогда ее прокляну я».Так-то, сколько неволей, столько и волей, осталасьВ замке Бертальда. Вот однажды случилось, что рыцарьВыехал. Скликав дворовых людей, Ундина велелаКамень один огромный поднять и его на колодезь,Бывший на самой средине двора, наложить. «Нам далёкоБудет ходить за водою», — заметили слуги. Но с грустным,Ласковым видом, с унылой улыбкой сказала Ундина:«Дети, сама бы за вас я с охотою стала в кувшинахВоду носить; но этот колодезь, поверьте мне, должно,Должно закрыть нам, иль с нами случится большое несчастье».Всем служителям было приятно угодное сделатьДоброй своей госпоже; без дальних расспросов огромныйКамень был поднят; и он, показалось, как будто бы добройВолей давшись им в руки, с земли поднялся и как будтоСам рванулся колодезь задвинуть. Но в эту минутуК ним прибежала из замка Бертальда. «Не троньте колодца, —Громко она закричала, — его вода умываньемЛучшим мне служит; его запереть никак не позволю».Но Ундина с своим обычным смиреньем на этотРаз осталася в воле своей непреклонна. «Я в здешнем
