Вы говорили, что этот остров безлюден, что, кромеВас четверых, не живет никого здесь? А я в продолженьеСлужбы все видел, что кто-то в это окошко, в широкомБелом платье, седой и длинный, глядел; за дверями,Верно, стоит и теперь он и ждет, чтоб впустили», — «Спаси насДева пречистая, божия матерь», — сказала старушка;Молча рыбак покачал головою; а рыцарь к окошкуБросился: не было там никого; но что-то в потемках,Видел он, белой струею мелькнуло и скрылось. «Отец мой,Ты ошибся», — сказал он священнику. Все беззаботноС этим словом кругом огонька по-прежнему сели.Глава VIIО том, что случилось в свадебный вечерСмирно стояла Ундина во все продолженье обряда;Но, лишь только он кончился, вдруг, как будто волшебнойСилой какой, что ни было в ней причуд и беспутныхВыдумок, все забродило и вспенилось; вдруг приняласяВсех тормошить, старика, старушку и рыцаря, не былДаже и сам священник оставлен в покое. СуровымСловом хотела хозяйка шалунью унять, как бывало; но рыцарьС значащим взглядом назвал ее своею женою;Та замолчала. И сам он, однако, таким поведеньемНе был доволен; но тут ни его увещанья, ни ласки,Ниже́ упреки, ничто помочь не могло. Унималась,Правда, она на минуту, когда замечала досадуРыцаря: нежно тогда к нему прижимаясь, ручонкойМилой своею трепала его по щеке и шепталаНа ухо слово любви с небесной улыбкой; но сноваС первою взбалмошной мыслию то ж начиналось, и пуще,Нежели прежде. Священник сказал напоследок: «Ундина,Резвость такая забавна, но в эту минуту приличнейБыло бы вам, новобрачной, подумать о том, как с душоюДанного богом супруга свою сочетать христианскиДушу». — «Душу? — смеясь, закричала Ундина. — ТакоеСлово приятно звучит; но много ли в этом приятномЗвуке смысла? А если кому души не досталось,Что тому делать? Еще сама я не знаю, была ли,Есть ли душа у меня?» Оскорбленный глубоко священник,Строго взглянув на нее, замолчал; испугавшись, УндинаС детским смиреньем к нему подошла и шепнула: «Послушай,Добрый отец, не сердися, мне это так грустно, так грустно,Что и сказать не могу я; не будь же со мною, незлобным,Робким созданьем, так строг; напротив того, с снисхожденьемВыслушай то, что хочу исповедать искренним сердцем».Видно было, что тяжкая тайна лежала на сердце Ундины;Что-то хотела сказать, но вдруг побледнела и горько,Горько заплакала. Все на нее с любопытством смотрели;Что творилося с нею, не ведал никто. НапоследокСлезы обтерла она и священнику, в сильном волненьеСжавши руки, сказала: «Отец мой, не правда ль, ужасноДушу живую иметь? И не лучше ль, скажи мне, не лучше льВечно пробыть без души?..» Она замолчала, уставивОстрый, расстроенный взор на священника. Все поднялисяС мест, как будто дичася ее; не дождавшись ответа,С тяжким вздохом она продолжала: «Великое бремя,Страшное бремя душа! при одном уж ее ожиданьеГрусть и тоска терзают меня; а доныне мне былоТак легко, так свободно». Она опять зарыдала,Скрыла в ладони лицо и, свою наклонивши головку,Плакала горько, а светлые кудри, скатясь на прекрасныйЛоб и на жаркие щеки, повисли густым покрывалом.С строгим лицом подошел к ней священник. «Ундина, — сказал он, —Именем господа бога тебе говорю: исповедуйДушу свою перед нами, и если таится в ней злое,Бог милосерд, он помилует». Тихим, покорным младенцемСтала она перед ним на колена, и, руки сложивши,Набожно к небу глаза подняла, и крестилась, и, имяБожие славя, твердила, что не было зла никакогоВ сердце ее. Священник сказал, обратяся к Гульбранду:«Рыцарь, вам поверяю я ту, с которою нынеСам сочетал вас: душою она беспорочна, но многоЧудного в ней. Примите мой добрый совет: осторожность,Твердость, любовь; остальное на власть милосердого богаС верой оставьте». Сказав, новобрачных священникПерекрестил и вышел; за ним рыбак и старушка,Также крестясь и молитву читая, вышли. УндинаВсе еще на коленах стояла в молчанье; когда жеВсе удалились, она потихоньку лицом обернуласьК рыцарю, кудри раздвинула, мало-помалу, как будтоВ чувство входя, головку свою подняла и унылоОчи лазурные, полные слез, на него устремила.«Милый, ты, верно, также покинешь меня, — прошепталаРобко она, — но чем же я, бедная, чем виновата?»Руки ее так призывно, так жарко к нему поднялися,Взоры ее так похожи на небо прекрасное стали,Голос ее так глубоко из сердца раздался, что рыцарьВсе позабыл и в порыве любви протянул к ней объятья;Вскрикнула, вспрыгнула, кинулась к милому в руки Ундина,Грудью прильнула ко груди его и на ней онемела.Глава VIIIО том, что случилось на другой день свадьбы
