расспрашивать. Сейчас Эрик захватил власть в свои руки. Джулиан сторожит Арденнский лес, а Каин и Жерар патрулируют морские пути. Блейз собирается выступить против них, и я к нему присоединился. Что скажешь, отец?

— Ты единственный… из всех… кто спросил… — выдохнул он. — Да…

— Что «да»?

— Борись с ними.

— Но где ты? Как я могу тебе помочь?

— Мне… никто не может помочь. Займи трон…

— Я? Или вместе с Блейзом?

— Ты… один…

— Слышу, отец.

— Даю тебе свое благословение… займи трон… и поспеши…

— Но почему?

— У меня не хватает сил… займи трон!

И он исчез.

Значит, отец был жив. Любопытно. Что это меняло?

Я сделал глоток виски и задумался.

Главное, что король Эмбера был жив. Почему он исчез? Где пропадал? Вопросы можно было задавать до бесконечности. Ответов на них я все равно не знал, а гадать, не имея информации, считал бессмысленным.

Однако…

Ощущение, которое я никак не мог уловить, не давало мне покоя. Я хочу быть откровенным до конца, у нас с отцом никогда не было хороших отношений. Я не испытывал к нему чувства ненависти, как Рэндом и некоторые другие мои братья, но, честно говоря, никогда его не любил. С детских лет отец представлялся мне человеком сильным, властным и всегда находящимся поблизости. Я ничего о нем не знал. Имя Оберона неоднократно упоминалось в учебниках истории Эмбера, которую мы изучали, а история Эмбера насчитывала столько тысячелетий, что им можно было потерять счет. Хотите верьте, хотите нет.

Я допил виски и отправился спать.

На следующее утро я присутствовал на военном совете Генерального штаба, возглавляемого Блейзом. В нем участвовали сухопутные офицеры и четыре адмирала, каждый из которых командовал, соответственно, четвертой частью морских сил. В общей сложности собрались около тридцати высоких чинов, как больших и красных, так и маленьких волосатых.

Заседание длилось около четырех часов, после чего мы сделали перерыв на обед. Было принято решение выступить через три дня. Путь в Эмбер лежал, как известно, через отражения, по которым мог путешествовать только человек королевской крови. Поэтому мне предстояло занять место на флагмане флотилии, а Блейзу — возглавить сухопутные силы.

Меня тревожил один вопрос, и я задал его Блейзу: как он собирался воевать с Эмбером, если бы я не появился и не предложил свою помощь? Он объяснил, что, во-первых, мог бы справиться в одиночку и сначала провести флот, оставив его на большом расстоянии от берега, а потом вернуться на одном из кораблей в Аверн и отвести солдат в заранее условленное место; а во-вторых — найти среди отражений своего двойника, который согласился бы ему помочь.

Мне стало немного не по себе, когда я услышал о втором его плане, хотя я твердо знал, что я — это я, а не мое отражение. Что же касается первого плана, думаю, у него тоже ничего бы не вышло, потому что флот, находящийся далеко от берега, не смог бы увидеть сигналов с суши, а прибыть в точно назначенное место в срок (учитывая не только препятствия на пути, но и непредвиденные обстоятельства, неизбежно возникающие у большой армии на марше) было практически невозможно.

Но я всегда считал Блейза блестящим стратегом, и когда он разложил передо мной составленные им карты Эмбера и пригородов, объясняя план нападения, я в очередной раз убедился, что мой брат — настоящий принц: хитрый и вероломный.

На беду, нам предстояло иметь дело тоже с принцем, причем занимавшим в данный момент куда более выгодное положение. Я был встревожен, но день коронации приближался, и мне не хотелось отказываться от задуманного. Если мы потерпим поражение, нам не сносить голов, но только Блейз обладал достаточными силами, чтобы напасть на Эмбер и победить Эрика.

Я решил побродить по отражению, которое называлось Аверн, и отправился в путь. Я смотрел на долины, покрытые туманом, на пропасти и дымящиеся кратеры вулканов, на ослепительно яркое солнце и красное небо, которое могло кого угодно свести с ума. Я думал о морозных ночах и слишком жарких днях, взбирался на величественные скалы, бродил по черным песчаным кряжам, отбивался от небольших, но свирепых и ядовитых зверьков, отдыхал в роще пурпурных деревьев, похожих на высокие бесформенные кактусы. На второй день, стоя на утесе у самого моря, я решил, что мне здесь нравится. И если сыны этой земли погибнут, сражаясь за богов, я обеспечу им бессмертие, сложив о них песню.

Попытавшись таким образом избавиться от угрызений совести, я взошел на флагманский корабль и принял командование. Если мы победим, имена воинов будут вписаны в историю золотыми буквами.

Я был их кумиром и первооткрывателем. Я повелевал.

На следующий день мы подняли паруса, и, стоя на капитанском мостике, я ввел эскадру в шторм и вывел ее значительно ближе к месту нашего назначения. Мы миновали водяные смерчи, затем каменистую отмель, и воды океана потемнели, став почти такими же, как в Эмбере. Я не потерял способности управлять отражениями. Мне подчинялись пространство и время. И вскоре мы окажемся на Родине. Разумеется, на моей Родине.

Мы проплывали мимо странных островов, где каркали зеленые птицы, а зеленые обезьяны висели на деревьях, как фрукты. Вереща и раскачиваясь они кидали в нас камнями.

Поменяв курс, мы ушли далеко в море, потом повернули обратно к берегу.

Тем временем Блейз делал марш-бросок по суше. Я не сомневался, что он дойдет до Эмбера, какие бы преграды ни воздвигал на его пути Эрик. Мы поддерживали связь с помощью карт, и Блейз всегда сообщал мне последние новости. Так, например, десять тысяч убитыми он потерял в битве с кентаврами; пять тысяч — при страшном землетрясении; полторы тысячи погибли от бубонной чумы, короткое время свирепствовавшей в лагере; девятнадцать тысяч сгинули в джунглях отражения, которого я не знал, где напалм падал с каких-то жужжащих предметов, проносившихся в небе; шесть тысяч дезертировало в стране, похожей на землю обетованную, им обещанную; судьба пятисот солдат, пересекавших пустыню и внезапно увидевших грибообразное облако, была неизвестна; восемь тысяч шестьсот человек сгорели в долине, когда неизвестные боевые машины использовали против них огнеметы; восемьсот — заболели, и их пришлось оставить; двести умерли при переправах через водные препятствия; пятьдесят четыре скончались в результате дуэлей; триста отравились незнакомыми фруктами; тысяча была растоптана стадом животных, похожих на бизонов; семьдесят три пропали без вести; полторы тысячи смыло в реку во время наводнения; две тысячи погибли от ураганного ветра, неожиданно обрушившегося на них из-за голубых холмов.

Я был доволен, что за это время потерял всего сто восемьдесят шесть кораблей.

Уснуть, быть может, видеть сны…

Эрик уничтожал нас исподволь, не торопясь. Его предполагаемая коронация должна была состояться через несколько недель, и он, естественно, знал, что мы приближаемся. Поэтому мы погибали, и сил у нас становилось все меньше и меньше.

Есть такой закон, по которому только принц Эмбера может путешествовать по отражениям, хотя, конечно, он волен взять с собой тех, кого сочтет нужным. Мы вели за собой войска и видели, как гибли люди, но я хочу, чтобы вы знали: существуют отражения и субстанция, так устроен мир. Из субстанции сотворены Эмбер, Земля и все сущее на ней. Отражений — бесчисленное множество, и на них происходят самые разнообразные события, отражающие истинные. Эмбер самим своим существованием предопределил подобное положение вещей. Что еще можно сказать? Отражения простираются от Эмбера до Хаоса, и путешествовать по ним можно тремя способами, каждый из которых достаточно труден.

Первый состоит в следующем: если в твоих жилах течет королевская кровь, ты можешь идти сквозь

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату