— Генри, во всем этом есть нечто, что вас беспокоит.
Кивнув головой, О'Брайен остановился, затем произнес:
— Да, сэр.
— Нечто, что мы обязаны знать?
— Да, наш агент не мог сам найти Рольфа Петерсена,— сказал он и положил свой блокнот обратно в карман.
Президент посмотрел на Бендера, затем вновь на директора ФБР.
— Тем не менее он нашел его.
— Да.
— Я не понимаю.
— Кто-то навел его,— объяснил О'Брайен.
— Кто именно?
— Пока не знаю. Я еще не имел возможности поговорить с ним.
— А если вы его спросите, он ответит?
— Может быть. А может, и нет. Возможно, он должен кого-то прикрывать. Обязан сохранить анонимность.
— Важны результаты,— вмешался Бендер.— Ясно как день, что…
— Погоди, Лу,— сказал президент.— Если вашего агента кто-то навел — что из того? Что сие значит?
— Значит, некто хотел, чтобы Петерсена схватили. Или убили,— сказал О'Брайен.— И не мог или не должен был сделать это сам.
— Теперь ясно.
— Есть кое-что еще,— продолжал О'Брайен.— Тот, кто навел нашего агента, знал его имя и как до него добраться.
Теперь Сэм Бейкер понял зловещий смысл последних событий.
— И каков ваш вывод? — мягко спросил он.
— Тот, кто нанял Рольфа Петерсена, работает в правительстве. Или близко с ним связан.
На мгновение в Овальном кабинете стало очень тихо.
Молчание прервал Бендер.
— Чушь! — бросил он.
Президент не обратил на него внимания. Словно его и не было.
— Вы увидите этого агента? — спросил он.
— Сегодня днем.
— Вы позвоните мне после разговора с ним?
— Да, сэр.
— Спасибо, Генри.
Когда О'Брайен вышел, Бендер сказал:
— Это ничего не меняет. Существуют миллионы путей, по которым информация может поступать в ФБР. И нет основания полагать, что…
— Я не уверен,— сказал президент.— А как насчет человека из секретной службы? Его ведь тоже убили.
Бендер отмахнулся:
— Ничего его не связывает с Мартинесом. Это все Истмен сеет ветер…
— Лу…
— Да послушай же меня, Сэм,— наступал Бендер.— Послушай меня.— Он подошел вплотную и оперся обеими руками о стол президента.— Мы должны действовать! Не сидеть и ждать, пока голубчики сомкнут ряды. Тогда в этом деле их уж не сбросишь со счетов. Мы должны выдвинуть собственную гипотезу. И пошевеливаться. Время не ждет.
— Что же ты предлагаешь?
— Ударить. Мощно. Лишь это ценится. Пресс-конференция сегодня же вечером. Живой эфир. Три программы. Никакой утечки информации. Посадим сзади О'Доннела и Гаррисона. С той же трибуны — по телевидению. Черт, эти дерьмовые журналисты, может, и думают, что ты будешь бить себя в грудь,— он фыркнул.— Так ты их оставишь с носом. Черт возьми, мы даже поставим рядом этого фэбээровца. И пусть стоит себе и кланяется публике.— Бендер выпустил огромное кольцо дыма.— Сэм, все козыри опять у нас в руках.
9.10.
Как только самолет сел в Вашингтоне, первым делом они бросились искать газетный киоск. Весь долгий путь через туннель к выходу с летного поля сердце Салли тяжко билось, пульс со звоном отдавался в ушах. Она не слышала ни гула, стоявшего в помещении аэровокзала, ни металлического скрежета, сопровождавшего объявления по внутреннему радио. Не чувствовала руки Росса, осторожно поддерживавшей ее за локоть. А когда он, заплатив киоскеру, взял со стенда 'Вашингтон пост' и нашел нужное место на странице четыре, ее дыхание и вовсе оборвалось.
Там, в самом низу страницы, и разместился рисунок фоторобота: женщина, как ее видели в баре вместе со Стивеном Томополусом. Росс поднял рисунок повыше к свету. И они уставились на него вместе.
С первого взгляда ей стало ясно, что он был прав. Может, и в самом деле трудно рисовать хорошеньких женщин. Удивительно: та, что нарисована, была похожа на Салли. Но не на сегодняшнюю Салли, а ту, какой она была много лет назад. Ее глаза следили за пальцем Росса. А он ткнул в самый конец сообщения. Вот с чьих слов, оказывается, ее писали:
«Женщину двадцати с небольшим, высокую, в легком желтом платье и белом свитере, возможно, проститутку, описал официант, который обслуживал ее в паре с мужчиной. В отеле в это время проходил ежегодный съезд Бюро газетной рекламы. Хотя администрация отеля 'Четыре времени года' отрицала…»
Росс сложил газету.
— Говорил я вам,— сказал он.
Она задержала дыхание.
— Да это же комплимент,— сказал Росс.— Двадцать с небольшим?
— Спасибо,— улыбнулась она.— А мы ему даже не заплатили…
— Ну что, успокоились?
— Да вроде.— Ей и в самом деле дышалось легче.
— Хотите, я провожу вас до дому?
— Нет. Я должна идти на работу.
Он не двинулся с места.
— Я еще увижу вас… хорошо?
В его глазах жила надежда. И забота о ней. Она не могла просто взять и уйти. И вот они стояли рядом среди пассажиров, кружащих около газетного киоска, стояли, словно были одни на свете. Она прочла в его глазах нечто, давно ушедшее из ее жизни. Отвернуться от надежды… она не смела. Но Салли попала в отчаянный переплет, борьба шла не на жизнь, а на смерть. И она не знала, как ответить ему.
— Дэйви,— сказала она,— я не знаю.
— Салли…
— Только не сейчас,— сказала она.— Позволь мне уйти.
— Но мы еще поговорим?
— Обязательно.
Она встала на цыпочки, чмокнула его в щеку и направилась вперед по коридору, к выходу из аэропорта. А он все стоял и смотрел ей вслед.
Прямо от аэропорта, взяв такси, она помчалась в Кембридж, домой к Терри. Бросилась в кабинет, как только секретная служба пропустила ее.
— Выглядишь ты просто ужасно,— первое, что он сказал ей.
