— Лу, этот человек был Джорджем Вашингтоном для сандинистского движения. Чего ты от них ждал, чтоб они о нем написали? Они распространяли эту историю, дабы сделать его еще большим героем,— заметил Раух.— Он умер в публичном доме. В грязной маленькой рыбацкой деревне — Кабо-Грасиас-а-Диас. Такое время.
— От руки Рольфа Петерсена? — сказал президент.
— Точно.
Президент закрыл папку, встал и прошелся по комнате. Затем остановился и оглянулся на Бендера.
— Если правда, что Рамирес нанял Петерсена… как нам быть?
— Никак,— сказал Бендер.— Ни черта. Мы знаем. Мы используем наше знание, когда будем иметь дело с Рамиресом и прочими оставшимися вонючими крысами. Но сейчас, если мы допустим, чтобы это стало известно, мы расколем движение контрас. И тогда можете сказать 'прощай' демократии в Никарагуа на весь остаток этого века.
— Извините меня, джентльмены,— вклинился Раух,— но, может быть, единственная возможность замять дело со СПИДом — это придать огласке историю Петерсен — Рамирес?
Президент промолчал. Раух посмотрел на Бендера.
— Да, Билл, боюсь, что да,— тихо сказал Бендер.
— Но разве мы не хотим…— и тут Раух оборвал себя сам. Он смотрел то на одного, то на другого. До него вдруг дошло, что он попался в ловушку Бендера.— Стоп, подождите секунду. Только секунду, черт подери! Если вы думаете, что я приму этот удар на себя одного, вы просто спятили!
— Адмирал Раух! — резко сказал президент.— Вы забываетесь.
— Нет, черт возьми!— Раух вскочил, обошел стол и встал рядом с президентом. Потом прицелился пальцем в Бендера.
— Вот этот сукин сын договорился насчет обследования в госпитале 'Уолтер Рид'. И одобрил использование вируса.
— Думаю, ты ошибаешься,— произнес Бендер.— Мы рекомендовали проходить обследование всем высокопоставленным представителям, приезжающим из развивающихся стран. А использовать сам вирус мы разрешили только для лабораторного изучения — не для политического убийства.
— Да ты знал, черт возьми, что его собирались опробовать на Мартинесе.
— Ничего подобного я не знал,— заявил Бендер.
Раух стоял лицом к лицу с обоими, сжав кулаки, побагровев от гнева.
— Черт бы вас подрал,— сказал.— Черт бы подрал вас обоих!
Развернулся и вышел, стукнув дверью.
Лу Бендер сцепил руки у себя на затылке и откинулся в кресле.
— Шах и мат,— сказал он.
22.20.
Когда Салли вышла из душа, она вытерлась, причесалась, опрыскала себя 'Шалимаром', завернулась в широкий желтый махровый халат, надела пушистые тапочки и пошла в спальню. Росс лежал на спине под белым пуховым покрывалом, закинув руки за голову. А прекрасные черные волосы у него на груди выглядели очень мужественно. Мужчины не было в постели Салли так давно, что ей пришлось даже остановиться, чтоб вспомнить, когда в последний раз там был Терри. Но Терри выглядел совсем по-другому — рыжеватый, он был стройнее и выше. У Росса густые черные волосы пучками росли в подмышечных впадинах, и она погружалась в их крепкий мужской аромат, когда он обнимал ее. Мышцы его перекатывались под кожей, руки ниже локтя становились шире и выглядели сильными, прямо-таки могучими. Но кисти у него были узкими, ладони мягкими, а пальцы нежными и ласковыми. Она поражалась деликатности, с которой он касался ее. Словно это она сама к себе прикасалась — успокаивающе, чувственно. Это было восхитительно, и, когда она думала о его прикосновении, горячая волна прокатывалась по ней.
— Что ты сейчас делаешь? — спросила она.
Он продолжал смотреть в потолок.
— Думаю.
— О чем? — Салли подошла и присела на краешек постели. В ней снова проснулось желание.
— Можно раскрыть все дело, если узнать, почему та гильза — черная.
— О… в самом деле? — Ей стало больно оттого, что он думает не о ней.
— Только что я…— Тут он взглянул на нее и понял, что натворил. Он потянулся к ней, и она взяла его за руку.— Прости,— сказал он.— Как ты… ты себя хорошо чувствуешь?
— Я чувствую…— нет, она не смогла сказать ничего другого.— Я себя чувствую прекрасно. Думала, что должна чувствовать себя виноватой. Должна мучиться…
— Из-за Фэллона?
Она кивнула.
— Должна терзаться от чувства вины. Но нет. Извини. Совсем нет.
— И я тоже. Хотя только что нарушил правило номер один. У нас есть шанс?
— Я не знаю.— Она улыбнулась и с тоской глянула на него.
— Ты думаешь, ничего не выйдет?
Холодок пробежал по ее спине.
— Я не знаю,— тихо сказала она.
— Он держит тебя железной хваткой?
Она встала и ушла в дальний угол спальни. Потом ответила:
— Да.
— Да что ж это такое? — спросил он.— Как он смог овладеть тобой до такой степени? Не понимаю. Ведь ты…
— Я люблю его,— сказала она.
На минуту они застыли, глядя друг на друга через всю комнату.
— Ты его боишься, да? — спросил Росс. Так как она не ответила, он повторил: — Ведь так, да? Ты его боишься.
Она снова посмотрела на него.
— Но почему? Почему ты так запугана? Или ты боишься, что он может что-то сделать, если узнает о… нас?
— Он на все способен,— сказала она.
— Да что он может сделать?
Она опустила голову.
— Он опасен? — настаивал Росс.— Фэллон опасен?
Она уставилась на него.
— Послушай, Салли,— сказал он и сел на постели.— Поди сюда. — Он похлопал по краешку постели рядом с собой. А когда она села, обнял ее за плечи.— Никто тебя не тронет, пока я рядом,— сказал он.— Ни Терри Фэллон, никто другой,— он сильнее прижал ее к себе.— Я знаю, он впутал тебя во что-то. Да?
Она с трудом проглотила это, но не отрицала.
— И еще я знаю, ты должна уйти от него.
— Я не могу.
— Надо.
— Я не могу.
— А как же мы?
Но она ничего не ответила.
— У тебя было много мужчин? — спросил он.
Последняя фраза заставила ее нахмуриться.
— Мы что, собираемся беседовать на эту тему? И именно сейчас?
— Нет. Только…
— Мужчин у меня хватало,— сказала она.— Но всякий раз они для меня значили нечто. Я не занималась любовью, как некоторые,— ради спорта или ради коллекции. Каждый из них был мне по-своему
