– Вы говорите, что в нашу российскую энергетику важен приход иностранных инвесторов. Почему именно иностранных?

– Я не считаю, что приход иностранных стратегических инвесторов – это главная задача. Но я считаю, что это полезно. Полезно – здесь самое точное слово. На самом деле теперь мы уже ясно понимаем, что количество российских стратегов тоже велико. Я уверен, что на следующих IPO это станет очевидно, когда мы будем проводить подписку на блокпакеты акций энергокомпаний. Поэтому иностранные инвесторы – это не вопрос жизни и смерти. У иностранцев есть опыт работы в рынке, пусть они привнесут эту культуру в российский энергетический рынок. Я не думаю, что это будут чудеса и что произойдет что-то такое феерическое. Но пользы точно будет больше, чем вреда. Не говоря уже о том, что сама энергетика должна структурироваться так, чтобы по отношению к миру это была такая улица с двусторонним движением. Чтобы российские компании могли купить за рубежом акции энергетики и чтобы у нас могли покупать иностранцы.

– Что же тогда делать с «Газпромом», который ломает весь ход реформ, по сути, перекладывая энергетику из одного госкармана в другой?

– Я не считаю, что «Газпром» ломает весь ход реформ, и я не считаю, что покупка им допэмиссии «Мосэнерго» это плохо.

– А желание Газпромбанка приобрести блокпакет акций ОГК-5?

– Мне нравится, что он хочет. И не только, кстати, он.

– То есть вы приветствуете интерес структур «Газ прома» к электроэнергетическим активам?

– Знаете, я отношусь к этому прагматически. Вот есть «Мосэнерго», у которого 97 % в топливе газ и которому нужны частные инвестиции. Совершенно очевидно, что и с технологической точки зрения, да и с политической, конечно, «Газпром» является наиболее естественным вариантом. При всем моем либерализме я бы с осторожностью отнесся к идее отдать контрольный пакет «Мосэнерго» иностранному стратегу. В то же время государству он тоже ни к чему. Вот отсюда и «Газпром». Плюс к этому, по нашим расчетам, $500 млн надо вкладывать в расширение московской газотранспортной сети. А кто может решить такую задачу, кроме самого «Газпрома»?

– У иностранных стратегических инвесторов есть инте рес к покупке и сетевых активов. Это будет возможно?

– Мы осторожно относимся к идее частной собственности в сетях и не считаем на данном этапе это правильным. Мы долго внутри себя дискутировали на эту тему. Есть очень много аргументов за, но против пока больше.

– Но через какое-то время это может быть возможно?

– Да, абсолютно. Даже понимаю, через какое время. Я бы посчитал правильным примерно через три- четыре года.

– То есть когда уже не будет РАО ЕЭС?

– Да. Совершенно верно.

– В мире было уже много примеров, когда приватизировались энергосистемы, насколько вам помог этот опыт и на что, по вашему мнению, российская энергетика должна стать похожа в результате?

– Я считаю, что стартовавший в России с 1 сентября рынок электроэнергии является одним из лучших по своей модели рынком. Он вбирает в себя много из скандинавского рынка, из американского PGM, но в то же время у моделей рынка разных стран нет и не может быть единого образца. Нет по простой причине: рынок в электроэнергетике всегда связан с особенностями технологической конструкции энергосистемы. Мы много чего использовали из других рынков, тут мы не первооткрыватели, но я не назову ни одну систему или страну, с которой мы могли бы «списать» модель. Более того, мы учли их ошибки. Вы почитайте заявления лидеров Евросоюза, особенно после последней европейской аварии (4 ноября в результате сбоя диспетчеризации сетей в Германии на полтора часа остались без света 10 млн человек – Ъ). Они все достаточно резко говорят о том, как медленно формируется в Европе рынок электроэнергии. Есть базовая основа для рынка – это отделение генерации от сетей. Это понятно всем. Отделение генерации от сетей можно делать как раздельный учет, можно делать как разделение функций. Можно делать как разделение юрлиц, и, наконец, высшая, четвертая стадия – когда просто разные собственники. Евро пейцы прошли первый этап и находятся между вторым и третьим. Сейчас, возможно, третий этап Евросоюз заявит как целевую задачу. Мы прошли первый, второй, третий и четвертый этапы в полном объеме. И я думаю, необратимо. В этом смысле я считаю, что у нас созданы лучше, чем в Европе, структурные предпосылки для эффективного рынка электроэнергетики.

– Сейчас говорят о кризисе инвестиций в энергетику во всем мире. В связи с этим у многих независимых отраслевых аналитиков и представителей инвесткомпаний возникают сомнения, что вы сможете привлечь достаточное количество инвестиций в российские энергоактивы. Насколько оправданы такие оценки?

– Я согласен, что сейчас есть симптомы кризиса в энергетике всего мира. Но при всех общих свойствах энергосистем есть одна вещь, которая абсолютно фундаментально отличает российскую электроэнергетику от любой другой. Во время одного из наших роад-шоу один инвестор задал вопрос, вы тут рассказываете, реформы, либерализация, разделили, потом слили и что? Чем вы вообще лучше, чем немецкое пиво или израильская медицина? Вот я думаю, мне в медицину в Израиле вложить, в пиво в Германии или к вам? Ответ вот в чем: ни одна электроэнергетика в мире, кроме российской, не находится сегодня в очевидном процессе, который называется «из полного нерынка в полный рынок». Это совершенно уникальное ее свойство. У нас сегодня при всех наших успехах средняя цена киловатта $350, а цена киловатта в Восточной Европе – $800, в развитых странах – $1,5 тыс. Я абсолютно уверен, что динамика в сторону $800 и $1,5 тыс. – это ровно то, что мы получим в следующие несколько лет, потому что активно идем из нереформы в реформу. Активы, погруженные в нерыночную среду, да еще регулируемую государством, всегда недооценены. По мере погружения их в рыночную среду, по мере того, как инвестор начинает видеть, что это всерьез, они получают колоссальный рост. Это наше главное конкурентное преимущество. Это то, на чем мы точно выиграем мировую конкуренцию за инвестиции в энергетику, в которую, вы совершенно правы, сейчас вступает весь мир.

– РАО ЕЭС в последнее время активно избавлялось от непрофильных активов, через полтора года компания перестанет существовать. Зачем вы в такой ситуации купили «Силовые машины»?

– Это решение проходило очень непросто. Было непонимание, сомнение, споры. Но мы рассматривали его для себя как абсолютно стратегическое. А дело было полтора года назад, когда и инвестиционная программа у нас была еще в тумане. И частная генерация была в тумане вместе с рынком. Сегодня я абсолютно уверен, что решение было правильным.

– Почему?

– Потому что стратегически мы попали «в десятку». Энергетическое оборудование – сердцевина всей инвестиционной стратегии энергетики. Мы сформировали новую команду менеджеров. Назначение топ- менеджера РАО ЕЭС Бориса Вайнзихера генеральным директором «Силовых машин» – очень трудное решение просто из-за физических объемов нагрузки на одного человека, но единственно возможное на этом переходном этапе. Перед новой командой была поставлена задача – разработать стратегию, и ее разработали. Она состоит в следующем, назовем ее 4 на 4 – за 4 года в 4 раза увеличить выпуск основных видов оборудования. Это паровые турбины, в том числе для атомных электростанций, гидравлические турбины, турбогенераторы, гидрогенераторы и плюс существенное расширение линейки газовых турбин. Сейчас создаем газотурбинный дивизион.

– Но «Силовым машинам» нужны инвестиции, как их планируется привлечь?

– Мы знаем, сколько нужно средств, и знаем, как мы их получим. «Силовые машины» проведут допэмиссию акций. Акции предложат всем акционерам, в том числе трем основным – РАО ЕЭС, «Интерросу» и Siemens. Мы приглашаем наших партнеров поучаствовать в допэмиссии с сохранением долей, чтобы у каждого акционера был сохранен блокпакет. Остальное планируется разместить по открытой подписке. Предварительные консультации показывают, что акционеры «Силовых машин» поддерживают эту идею. У нас простая логика. РАО ЕЭС покупало блокпакет «Силовых машин», когда компания стоила $400 млн. Мы заплатили $100 млн. Если вы заглянете сегодня в РТС, вы увидите, что компания стоит уже $1 млрд (согласно котировкам на конец 2006 года, $1,03 млрд – Ъ). Это означает, что с точки финан совой логики мы уже все окупили. Но выкупив сегодня допэмиссию, через два-три года акционеры получат еще одно кратное увеличение стоимости своих пакетов. Я хочу, чтобы «Силовые машины» стали одним из крупнейших частных