сигнальная лампочка тревоги.

Отдельно в верхнем правом углу находилась пометка: СК, от нее вел к основному плану кривой, обозначенный пунктиром коридор.

«Вход, что ли? – подумал сыщик. – А при чем тут буквы С и К? Надо ехать к Вятичу. Память у старика отменная, авось не подведет. Дискету просмотрю потом».

Он сунул все обратно в папку, закрыл «молнию» и, не теряя времени, помчался к профессору. Тот встретил незваного гостя кашлем и слезящимися глазами. Спросил хрипло:

– Гриппа не боитесь, молодой человек? Тогда входите. У меня температура, озноб. Беседовать с вами буду лежа, если позволите.

– Конечно, Виктор Эммануилович.

Старик, кряхтя, улегся на диван, укрылся двумя пледами.

– Я и так постоянно мерзну, а тут еще хворь прицепилась, совсем зуб на зуб не попадает.

– Может, вам чаю приготовить? – предложил Смирнов. – Лекарства есть?

– Все есть... – махнул костлявой ладошкой профессор. – Не беспокойтесь. Старость относится к таким болезням, от которых таблеток еще не придумали. Вы садитесь, – он указал на старомодное кресло с высокой спинкой. – Располагайтесь. Ну-с, что вас привело ко мне?

Сыщик опустился в кресло и утонул в его мягких объятиях.

– Вот этот план, – протянул он Вятичу чертеж из черной папки. – Он вам знаком?

Профессор потянулся к лежавшему на тумбочке бархатному футляру.

– Подайте-ка мне очки, будьте любезны, – прохрипел он. – Глаза никудышные стали, без линз глядеть не желают.

Он водрузил на нос круглые толстые стекла в позолоченной оправе и стал похож на престарелого интеллигента начала двадцатого века. Уткнулся в чертеж.

– Так-с, посмотрим... – Его лоб сморщился, как кусок старого пергамента. – Ага! Если мне не изменяет память, нечто подобное я уже держал в руках. Кажется... Нет, боюсь ошибиться и направить вас по ложному следу.

– Давайте будем считать ваши слова предположением.

– Ну, раз так... – Виктор Эммануилович внимательно изучил план. – Рисунок похож на тот, который мне приносил... э-э... неизвестный господин около двух лет тому назад. Не возьмусь утверждать на сто процентов, но, по-моему, это он. Есть некоторые неточности... букв С и К, например, я не припоминаю, линии выглядели более толстыми, да и весь чертеж был выполнен на потрепанной бумаге с ветхими сгибами и неровными краями. А сей план кто-то перерисовал или сделал по памяти на обычном листе. Да, вот этого красного пунктира, по-моему, не было.

– То есть вы давали инженеру Хованину телефон человека, приносившего именно этот чертеж?

Старик поднял на гостя красные, слезящиеся глаза, увеличенные стеклами очков.

– Поручиться не могу. Они похожи, вот и все. Вы преувеличиваете возможности состарившегося ученого. Мне не под силу точно запомнить какой-то виденный два года тому назад план. Телефон того посетителя я Хованину сообщил исключительно потому, что инженера интересовали подземелья Симонова монастыря. А тот человек считал, что на чертеже изображены именно эти подземелья, вернее, их часть. Я не стал бы ни поддерживать, ни опровергать сию точку зрения. – Вятич закашлялся. – Инженер даже пытался с моих слов набросать некое подобие того плана. Кстати, где вы его взяли? – кашляя, спросил Вятич.

– В папке покойного Хованина.

– Сожалею, но ничем больше помочь не могу, – признался профессор. – Просто не помню. Может, это тот самый чертеж, а может, и нет.

От Вятича сыщик отправился на завод «Динамо», к Мальцеву. Пришлось долго ждать, пока кладовщик закончит свои дела. Он тоже не был уверен, что Хованин показывал ему именно этот план.

– Сколько я разных бумажек с рисунками подвалов и подземных ходов, где клады зарыты, перевидал! – улыбался археолог-любитель. – Не перечесть. Где ж мне все упомнить?

Единственную подсказку Мальцев все же дал, и на том спасибо.

– Буквы С и К могут означать Симоновское кладбище. Вот этот кривой коридор – вход, – пальцем провел он по рисунку. – На кладбищах нередко сооружались склепы, подземные переходы из которых могли вести куда угодно. Еще вариант: при сооружении глубокого склепа люди наталкивались на прорытые ранее галереи. Так что попасть с кладбища в подземелье вполне возможно. Нужно местных расспрашивать, кто здесь вырос. Вы, простите... клад ищете?

– Я ищу убийцу, – спокойно ответил Смирнов.

У кладовщика вытянулось лицо.

– Вы уже второй, кто этим занимается. Недавно приходила дама, задавала странные вопросы, впрочем... неважно. Слухи о зарытых в подземелье монастыря сокровищах сильно преувеличены, – заявил он. – Попадались золотые монеты, оружие, серебро, но все по мелочи, случайно. Чтобы из-за этого убивать? Да и план сомнительный... вот эта красная прерывистая линия куда ведет? К сокровищам? Маловероятно! Уж поверьте мне, исследователю со стажем: по такому рисунку вы ничего не найдете.

– С чего вы взяли, что убийство произошло из-за клада?

– Зачем бы вы тогда пришли ко мне с этим чертежом? – парировал Мальцев. – Пару дней назад женщина интересовалась подземными ходами, инженером Хованиным, даже фото показывала. Скажете, совпадение?

– Какая женщина?