– Ночью все спали, милая, – слишком спокойно ответил муж. – Тебе что-то приснилось.

– А свет в окне второго этажа? В комнате, которая всегда заперта?

– Какой свет? – удивился Владимир. – У тебя жар! Высокая температура. Кстати, почему ты вернулась? Говорила, побудешь с родителями.

– Захотелось домой. – Феодора опустила глаза. – А ты даже не вышел встретить!

– Я рано уснул. В дождливую погоду у меня болит голова.

Проваливаясь в беспамятство, Феодора видела над собой то склонившегося минойского вельможу, то минойскую жрицу с лабрисом в унизанных золотыми браслетами руках. Жрица медленно заносила над ее головой ритуальный топор с двусторонним лезвием. Феодора в ужасе пыталась закричать, но из одеревеневших губ вылетали лишь слабые стоны.

Приходя в себя, она спрашивала Владимира, кто здесь был.

– Где? – в изумлении оглядывался он. – В твоей спальне? Ты бредила, дорогая. Тебе показалось.

Феодора собиралась поговорить с Ильей, расспросить его о ночной поездке. Но слабость и недомогание помешали ей сделать это в тот же день, а потом страх притупился, потерял остроту, показался проявлением болезненного состояния. Пожалуй, водитель только посмеется над ее глупыми вопросами. И вообще излишняя подозрительность присуща людям с расшатанными нервами. Феодора считала себя уравновешенной, рациональной и трезвой. Негоже и развеивать сложившееся у окружающих впечатление.

Удача в Чертанове вдохновила сыщика. Телефон Туркина не отвечал потому, что хозяин квартиры был в отъезде, только и всего. Объяснение таинственных фактов часто оказывается весьма простым. Но Ева! Ева-то как в воду глядела – знал-таки Олег Хованин Нану! Выходит, мотив ревности рано сбрасывать со счетов.

Бледное, слабенькое сомнение: а не ошибся ли Туркин, ведь около двух лет прошло? – возникло и затерялось среди ярких, весомых возражений. Черные косы и незабываемая внешность Наны Метревели – тогда еще Метревели, а не Проскуровой – давали основания верить школьному другу Олега.

Даже гнетущая мысль об Эдике, которого теперь придется подозревать по-настоящему, не испортила Смирнову настроения. Азарт охотника, идущего по следу, достаточно силен, чтобы удалось отбросить остальные эмоции.

Окрыленный, он решил еще раз позвонить по номеру, который принадлежал господину Корнееву. Чем черт не шутит? Вдруг и бизнесмен откликнется? Может, он осуществлял деловую поездку или отдыхал на островах? Если уж судьба начала улыбаться, как говорила Ева, она не ограничится одним движением губ. Лови момент, пока ты в струе!

Всеслав набрал цифры, длинные гудки почти лишили его надежды. Он выругался и повторил набор. О, чудо! Гудки прервались, низкий женский голос вопросительно произнес:

– Алло? Кто говорит?

– Господин... Смирнов, – не успел придумать ничего другого сыщик. – Попросите к телефону Петра Даниловича.

– Хозяина нету, – не слишком любезно ответила женщина. – У нас несчастье случилось, Александра Гавриловна померли.

– Простите? С кем я имею честь...

– Глашей меня зовут, – перебила женщина, по всей видимости, домработница Корнеевых.

– Глаша, – вкрадчиво обратился к ней Всеслав, на ходу сочиняя легенду, – я по поводу заказанного господином Корнеевым памятника. Мне нужно кое-что уточнить, я звоню, звоню, а к телефону никто не подходит. К сожалению, это единственной номер, который мне дали для связи.

– Человек жену потерял! – всхлипнула Глаша, и сыщик сообразил, о ком идет речь. – Он в этих стенах находиться не может; сразу после похорон уехал в загородный дом и не велел его беспокоить. Уже три месяца, как в московскую квартиру только я наведываюсь раз в неделю: цветы полить, прибраться.

– Я вас не заставал, теперь ясно почему. Но мне обязательно нужно проконсультироваться с Петром Даниловичем.

– Он не велел беспокоить, – твердила Глаша. – Позвоните позже.

Ничего не добившись от упрямой домработницы, Смирнов обещал позванивать.

– Вдруг господин Корнеев приедет в Москву по делам? Вы мне сразу сообщите. Договорились?

Он продиктовал ей номер мобильного. Авось повезет, и овдовевший бизнесмен успокоится, явится по делам в Москву, а стоящая на страже интересов хозяина Глаша не забудет позвонить Смирнову, который назвался мастером по изготовлению мраморных памятников.

– Может, он сам с вами свяжется? – буркнула она напоследок.

– Ему не до таких мелочей. Да и условие у нас было, что я сам буду звонить, если возникнут вопросы.

– Ладно, – смилостивилась Глаша. – Ох, господи! Упокой душу хозяйки, славная была женщина.

После разговора с домработницей Корнеевых сыщик сообразил: добиться «аудиенции» у самого Петра Даниловича будет непросто. Где у него дом, неизвестно, и согласится ли похоронивший супругу предприниматель общаться с частным детективом? Придется изобрести достойный повод для встречи.

Так или иначе, расследование сдвинулось с мертвой точки. Всеслав воодушевился.