подземным миром. Я же просто развлекался в детстве и юности; после армии подземные путешествия перестали меня интересовать. Три года пахал на стройке, хотел в техникум поступить, передумал, уехал в Мурманск, плавал, потом вернулся в Москву, устроился работать на оборонное предприятие – грузчиком на склад. Как-то встретились с Олегом случайно, в метро, обменялись телефонами. Я ведь после женитьбы в Чертаново переехал, он моего нового адреса не знал. Договорились звонить друг другу. Олег звал в диггеры, в клуб ихний приглашал.

– А вы?

– Я? – удивился Туркин. – Бродить по вонючим тоннелям, по колени в грязной воде, да еще задаром? Спасибо! Так я ему и сказал. Потом он через меня договаривался на нашем складе насчет костюмов для химической защиты. Предприятие уже на ладан дышало, по уши в долгах, деньги платить перестали, я и уволился. Стал перебиваться случайными заработками, в семье скандалы начались. Жена забрала дочку и ушла.

– Значит, когда Олегу были нужны спецкостюмы, он обращался к вам?

– Один раз, года два тому назад, перед моим увольнением. Ну, точно! Эти костюмы диггеры надевают, когда спускаются под землю – там ведь испарения ядовитые могут быть, зараза всякая, – для безопасности. В общем, Олег взял тогда два костюма – маленький и большой.

– Как это – взял? – переспросил Смирнов. – Напрокат, что ли?

– Не-е-ет, за деньги. Я еще удивился: откуда у него столько? Наши костюмы стоили прилично, завскладом немного сбросил, по моей просьбе, но все равно, получилось недешево. Причем Олежка приобретал костюмы явно не для себя. Во-первых, у него костюм уже был; во-вторых, они оба ему не подходили по размеру. Ну, вот, сложили мы эти костюмы, я помог, вынес их за проходную. Там Олега ждали его друзья-диггеры.

– Вы не помните, кто? Как они выглядели?

Туркин зажмурился, откинулся на замусоленную спинку дивана.

– Столько времени прошло, черт их знает. Баба, кажется, была, молодая, и парень... высокий, в кепке с козырьком. Лица я не видел. У Олежки есть, – он запнулся, поправился, – был... брат двоюродный. Может, то он приходил с бабой какой-то? Вернее, с девчонкой. Стал бы Хованин для чужих стараться, костюмы доставать? Вообще-то я не в курсе этих его подземных дел! Вам лучше диггеров расспросить, из клуба.

«Девушка, которая приходила с Олегом, наверное, Уварова, – подумал сыщик. – А парень кто? Неужто Проскуров? Вот это будет номер!»

– Спасибо, – кивнул мнимый представитель страховой компании. – Непременно воспользуюсь вашим советом. А год назад вы с Олегом по какому поводу встречались?

– Я же с оборонки ушел, работаю где придется, – вздохнул Туркин. – Я ему сам звонил, просил на стройку помочь пристроиться, он ведь инженер по подземным коммуникациям, вдруг где-нибудь люди нужны? Жаль, у меня квалификации нет, могу только разнорабочим быть. Олежка не отказался помочь, приехал, поговорили.

– Где вы встречались? – уточнил Всеслав.

– В кафешке, недалеко от фирмы, где он работал, – обычная забегаловка. Честно говоря, я Олега не сразу узнал. Внешне он был вроде тот же парень, но... ей-богу, не знаю, как объяснить, а только будто бы я с другим человеком беседую.

– Что значит – с «другим человеком»?

– Ну... взгляд у него стал тяжелый, аж мурашки по спине бегают, и разговор у нас странным получился. Я его прошу с работой подсобить, а он плечами пожал и говорит: «Зачем, мол, тебе постоянная работа? Она к месту привяжет. Я тоже подумываю уйти на вольные хлеба». И еще, он все время смотрел в сторону, словно там стоял кто-то и слушал нас. Разве не странно? Ведь обещал же помочь, а сам... Что за дела?!

– Раньше у Хованина не было привычки смотреть по сторонам?

– Я знал, что вы не поймете, – вздохнул Туркин. – Одно дело, когда человек просто смотрит, а тут... он словно видит что-то! А вы не видите. Неприятно... – Он поежился. – Я потом звонил Олегу, опять справлялся о работе. Что, вы думаете, он сказал? Удивился. Первый раз слышу, заявляет, о твоей проблеме! Каково?! Он, дескать, все забыл – начисто! Обидно мне стало, не бог весть какая просьба, а он прикидывается, открещивается от школьного товарища. Сказал бы сразу, по-приятельски: нет у меня возможности, Колян, заниматься твоим трудоустройством, извини! Я бы на него не сердился. А то... Ой! О мертвых плохо не говорят, – спохватился Туркин. – И обижаться на них нельзя.

Он суеверно постучал себя по губам.

– Хованин разбился на мотоцикле, – сказал Смирнов, наблюдая за реакцией собеседника. – Насмерть.

На лице Туркина не отразилось ничего, кроме горечи и недоумения.

– Эх, Олежка, Олежка! Бедовая головушка! Разбился, выходит... А я уж решил, под землей что-то случилось – завалило или затопило. Оно вон как обернулось! Да-а... дела. Выпить не хотите? – предложил он сыщику. – Помянем моего школьного дружка.

– Я на работе, – вежливо отказался тот, вытащил для проформы фотографию Наны, протянул Туркину: – Видели когда-нибудь эту женщину?

Тот молча взял снимок, долго смотрел.

– Если не ошибаюсь, она тогда стояла у проходной, с тем парнем в кепке. Она! Волосы черные, заплетенные в косы, так редко какая девчонка сейчас причесывается. Лица не помню, только косы. Кажись, она!

Вечером того же дня, после встречи со свекром, Феодора вызвала такси до Рябинок.