одного этого звука у Рокотова похолодело в животе: погоня приближалась.

«Вот настырные! Можно подумать, мы у них миллион долларов украли. Идиотизм. Ради меня с пацаном готовы десятки людей положить... Идут за нами довольно быстро. Значит, по приборам... Ладно, это меня устраивает».

Влад выскочил из прохода, схватил и опустошил автоматный магазин. Постоянные тренировки превратили его пальцы в клещи, и он без труда начал выдергивать пули из патронов.

— Слушай, Хашим, времени нет. — Мальчишка обеспокоенно наклонился к биологу.

— Они близко. Сейчас я пойду в глубь коридора. Нас с тобой будет связывать нитка. Я надену ее тебе на палец. Когда устроюсь в засаде, дерну два раза. С этой секунды жди любого рывка нитки. Как только почувствуешь — подожжешь порох. — Рокотов ссыпал внутрь бумажного кулечка начинку тридцати патронов. Аккуратно выложил пороховую дорожку и сунул в руку Хашима зажигалку. Кулек разместился возле выхода в пещеру. — Сидишь возле стены и ждешь! Ясно?

— Все понял, — албанец пристроился рядом с началом пороховой дорожки. — Дергаете — я поджигаю.

— Сначала два раза дерну, — напомнил Влад, — не ошибись.

— Помню...

Владислав снял рюкзак, вытащил два ножа и скользнул в черноту коридора. Автомат и тесак он оставил рядом с Хашимом, поскольку в узком проходе они были бесполезны. Как и гранаты.

Проем представлял собой прорубленную в породе щель шириной около полутора метров и высотой в два человеческих роста. Рокотов отмерил двадцать шагов и принялся взбираться наверх, упираясь руками и ногами в выщербленные стены.

«Вот уж не думал не гадал, что „геккон“ когда нибудь пригодится. Спасибо Лю, что роздыха мне не давал, пока я не научусь карабкаться по любой поверхности... — Он угнездился под потолком коридора, встав на полную поперечную растяжку, когда ребра стоп упираются в противоположные стены. — Хорошо, что выступы есть, теперь хоть полчаса простою. — Он дважды дернул за нитку и на всякий случай плотно закрыл глаза. — Отлично, пацан не подвел. Молоток! Маленький, да удаленький... Теперь дыхание. Вдох — вы ы ыдох... вдох — вы ы ыдох... Дыхание — ключ к успеху. Приготовились...»

Рукояти десантных ножей удобно лежали в ладонях. Влад пошевелил плечами, разминая суставы, и замер.

Прошло три минуты.

Наконец сзади послышались осторожные шаги. Он не оборачивался, смотрел вниз, выжидая, когда появятся преследователи. Шанс, что его заметят, был мизерный — в подземных переходах мало кто поднимает голову, все смотрят под ноги. Никому в голову не приходит взглянуть на потолок.

Сначала показался ствол автомата, затем голова с уродливыми окулярами прибора ночного видения. Потом еще одна. Фигуры двигались плавно, мелкими боковыми шагами, готовые открыть огонь в любое мгновение.

Рокотов бросил взгляд через плечо.

Пусто.

Смельчаков, рискнувших идти по следу в подземелье, оказалось всего двое. Влад крепко зажмурился и дернул нить.

Метод «геккона» — тренировки в некоторых школах боевых искусств, развивающие способности ученика забираться и удерживаться на разных поверхностях.

Держащий зажигалку в двух сантиметрах от пороховой дорожки Хашим тут же чиркнул колесиком. Горючий порошок вспыхнул, огонек пробежал до кулечка, и тот полыхнул яростным секундным пламенем, нестерпимо ярким, ослепительным в глубокой темноте тоннеля.

Вопль, одновременно вырвавшийся из двух глоток, разорвал тишину, прокатился по коридорам, эхом отразился от сводов пещеры. Оба преследователя испытали болевой шок, когда перед ними взорвался фейерверк в миллионы свечей. Спустя десятую долю секунды катоды чувствительных «совиных глаз» перегорели, не выдержав тысячекратной перегрузки.

Владислав услышал крик, оттолкнулся от стен и спрыгнул вниз, открыв глаза только в полете. Благодаря плотно зажмуренным векам на него световая вспышка не подействовала, и фигуры врагов видны были ясно.

Замыкающего он буквально вбил в каменную крошку пола, ударив сомкнутыми ногами в позвоночник. Сделал перекат вперед и второму всадил ножи вертикально вдоль шеи, загнав по рукояти оба лезвия. Солдат замер на секунду — и рухнул ничком, скользнув плечом по стене. Рокотов опять перекатился, вырвал из за пазухи пистолет и залег, поводя стволом из стороны в сторону. Прислушался.

Тишина.

Никого и ничего. На десятки метров тоннели вокруг были пусты.

Влад выждал две минуты, полагаясь на древние инстинкты, доставшиеся человеку от далеких предков и включающиеся в темном замкнутом пространстве. Человеческое существо в подземелье на время начинает ощущать движущиеся объекты не зрением и не слухом, а каким то шестым чувством, неизвестным современной науке, как будто у хомосапиенса включается своеобразный локатор, реагирующий на изменения объемных характеристик. Вроде ультразвукового сонара у дельфинов и летучих мышей.

Шестое чувство сообщило, что все спокойно.

Влад перевел дух.

«Маньяки какие то. Прилипли, как банный лист. И ведь неспроста. Так плотно обкладывают только преступников, за головы которых обещано крупное вознаграждение, или особо опасных свидетелей... Но свидетелей чего? Что я или Хашим могли видеть, из за чего полицейские готовы пачками терять своих людей, не считаясь ни с чем? — Он ощупал трупы и вытащил из кобуры у одного пистолет. У другого обнаружился цилиндрический фонарик. Автоматы опять оказались неизвестной Владу конструкции, похожие на английские „стерлинги“. — А что у них оружие то такое разнокалиберное? С бору по сосенке где то собирали? И гранат нету... — Он вытащил из трупа ножи и обтер лезвия о куртку убитого. — Ладно, надо рвать когти. Если это передовой дозор, то основные силы вот вот подтянутся... Хотя вряд ли. Рация под землей не работает, так что координировать свои действия они не могут...»

Владислав вернулся в пещеру и пожал руку напуганному воплями Хашиму.

— Молодец! Если б не ты, я бы не справился. — Мальчуган заметно приободрился.

— Отлично сработано, — Рокотов забросил за спину рюкзак и поднял автомат. — Теперь пошли, будем искать выход. Тем более что у нас уже есть фонарик...

* * *

Возбужденные солдаты собрались сбоку от пещеры, где только что погибли их товарищи.

Сержант пулеметчик приказал им оставаться на месте, а сам с худощавым сапером обследовал дымящийся провал. Никаких сомнений: в тоннеле никто не выжил.

Проводник опять потряс головой и встал. Воздушной волной ему повредило левое ухо, и по шее стекала тонкая струйка крови. Все, кто находился ближе двадцати метров от входа в шахту, были тоже, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Над двумя раневыми склонился врач.

Майор отрешенно сидел у валуна.

— Что думаешь? — тихо спросил подошедший пулеметчик.

Командир отряда стукнул кулаком по колену. Но промолчал.

— Прав следопыт. Уходить надо... — пулеметчик посмотрел на закатное солнце. — Мы с Юзом останемся. Пойдем за ними.

Майор поднял голову.

— Зачем?

— Я с ребятами три года отвоевал... Не прощу, — пулеметчик говорил негромко, в его голосе слышался металл. — Лично на ремни порежу. А вы уходите. Мы догоним.

— Делай, как знаешь, — майор вздохнул. Приказать в такой ситуации он не мог. Командир давно знал своего сержанта, несчетное количество раз тот выводил отряд из казалось бы безвыходных положений, и не позволить старому бойцу войти в подземелье означало нанести смертельное оскорбление. Кроме того, в числе погибших находился его младший брат.

Пулеметчик кивнул и отошел. А к майору приковылял проводник, тяжело сел рядом.