— Нет. Я тебя прошу, скажи, что это? В тебе есть какая-то колдовская сила. Перед тобой не устоит ни одна женщина. В тебе есть что-то необыкновенное… — говорила эрцгерцогиня, как в бреду.
— Что же необыкновенное? Может быть новая прическа?
— Фи, не хорошо. Такие прически носят кокетливые девчонки. С пробором посредине.
— Это венская мода, — пояснил Генрик.
— Я предпочитаю твою прежнюю прическу. Почему ты не взял с собой скрипку?
— Я принес себя, — осмелел Генрик.
— Да правда. Я хочу, чтобы ты сегодня был добр ко мне.
— Не понимаю. Я всегда желаю добра вашему высочеству.
— Ах, я хочу, чтобы ты полюбил меня.
И эрцгерцогиня принялась нетерпеливо и жадно ласкать музыканта.
Хотя Генрик пережил уже немало приключений, у него от ласк эрцгерцогини закружилась голова. Толстая германская Венера с массивным бюстом и крепкими ногами была еще более предприимчива, чем прошлый раз.
Генрик очнулся быстро и в мгновение ока оделся. Он пытался восстановить пробор и никак не мог попасть гребешком на нужное место.
— Почему ты так спешишь, нехороший?
— Посмотри, который уже час.
— Ну, что ж, всего лишь три часа. А ведь мы теперь не скоро свидимся.
— Я приеду скоро. У меня в Лейпциге назначен концерт.
— Когда? А теперь куда ты едешь?
— В Москву.
— Мне хотелось бы тоже поехать за тобой в Москву.
— И что же мешает?
— Что? Разве ты не понимаешь? Ведь я Рената Габсбург.
Генрику наконец удалось справиться с прической.
— Я должен уже уйти. Дай мне на прощание поцеловать указательный палец левой руки.
— Палец левой руки? Пожалуйста.
Скрипач поцеловал короткий, толстый пальчик и надел на него перстень с алмазом.
Эрцгерцогиня не успела разгадать его маневр, как он сказал:
— Носи этот перстень на память. Ты сегодня была демонична. Ах, как я хотел бы выразить звуками моей скрипки сегодняшние чувства и переживания.
Генрик быстро вышел в прихожую, набросил на плечи бекешу, схватил свою модную венскую шляпу. Он был рад, что расстался с габсбургским перстнем — знаком благодарности знатной дамы.
Фердинанд Лауб, знаменитый скрипач, писал однажды Листу из Карлсбада: «Сюда приехали оба Венявских с матерью, необычайно симпатичной дамой. Это же говорит о ней и К. Штер. Завтра братья выступают с концертом. Жаль, что они ведут себя дерзко, прямо-таки по бурсацки, и не возбуждают к себе симпатии».
Излишняя самоуверенность братьев Венявских, их самонадеянность, доходящая до грубости в отношениях с людьми, вызывает недоброжелательство со стороны многих. Но не всех. Некоторые ценят их общество, любят их. Генрика считают приятным собеседником, он умеет нравиться. Откуда же такое противоречие во мнениях? Откуда у братьев нетактичность, бурсацкие шутки?
После берлинских концертов Вильгельм I должен был наградить Генрика орденом «Красного орла». Некий придворный недоброжелатель Венявского настоял на том, чтобы вместо ордена Генрик получил драгоценную табакерку. Не задумавшись ни на минуту, Генрик отослал табакерку во дворец со следующим письмом:
«Если я слишком молод, чтобы носить орден, то тем более молод, чтобы нюхать табак…»
Подобным образом поступил Генрик и с голландской королевой-вдовой.
Что это? Легкомыслие, наглость, самонадеянность? Нет. Его изящные манеры, дар привлекать сердца людей, умение вести себя при всех обстоятельствах вызывают симпатию многих друзей и поклонников. Но у него появляются и враги, очень влиятельные враги. Интересно, что Венявский совершенно не занимался денежными вопросами. Деньги для него как бы не существовали. Он никогда не отказывал жертвовать их на разные культурные цели.
МОСКВА
Москва 1853 года. Концерты братьев Венявских проходят при полных сборах. Овации, рауты, любовные интрижки, выступления в аристократических домах. Могучая Россия задает тон в концерте европейских держав и царский двор стремится быть образцом просвещенности и великолепия.
Очень удачно обрисовал это положение муж английской королевы Виктории, упитанный гусар Альберт, в письме к своему брату, германскому принцу: «Николай теперь властелин Европы. Австрия — его орудие, Пруссия — его игрушка, Франция — круглый нуль. А Англия даже меньше нуля, ибо премьером там Палмерстон, человек аморальный…»
Тут уже супруг королевы несколько переборщил из-за личной неприязни к Палмерстону. Как ни как, завоевать популярность в Москве было также важно, как в Париже. Царский двор приглашал всех сколько- нибудь известных, а еще чаще — модных артистов, художников, музыкантов.
Вот и сегодня в Кремле выступает аристократический квартет. Кто играет? Граф Толстой — вторая скрипка, альт — князь Вяземский, виолончель — музыкант-любитель князь Долгорукий, а партию первой скрипки исполняет Генрик Венявский.
На этот камерный концерт собирается только самое избранное московское общество. Генрик, сидя в дворцовой карете, не без скуки просматривает партитуру Моцартовского квартета — таков его обычай: перед концертом обязательно восстановить в памяти произведение, которое будет исполняться. В большом кремлевском зале Генрика встретили великая княгиня Елена и фрейлина двора. Генрика представляют его титулованным партнерам. Все здесь знакомы друг с другом, все говорят по французски. Если бы не мундиры, да не византийские украшения кремлевского дворца, можно бы подумать, что находимся в Париже.
Граф Толстой, страстный любитель музыки и щеголь, распространяющий запах французских духов, встретил Генрика очаровательной улыбкой.
— Еще минутку, сейчас начинаем. Вы принесли своего Амати?
— Сегодня я играю на Гварнери.
Партнеры разглядывают инструмент Генрика, смотрят на ордена, украшающие лацкан его фрака.
— Вам не слишком темно?
— Я знаю этот квартет наизусть.
Князь Долгорукий таинственно сообщает:
— Мы ожидаем, что на наш концерт прибудет его императорское величество.
Генрик слушает равнодушно, как будто посещения царя для него обыкновенное дело. Однако его партнеры взволнованы. Они хотят, чтобы любительский концерт, поддержанный скрипкой Генрика, прошел не по любительски. Около музыкантов толпится много красивых дам. Это любительницы-пианистки, певицы, скрипачки, все разодетые в парижские шелка. Невдалеке от Генрика останавливаются две очень красивые женщины. Они говорят по-польски. Акцент выдает жительниц окраинных губерний; Генрик с интересом слушает их беседу.
