— Мы мужчины, а не святые, милая леди, — процитировал Дангарт,[34] защелкивая браслеты на запястьях пленницы. Затем они проводили ее к шлюпке.

«Кестрел» поднял якорь и, подгоняемый попутным западным ветром, вышел из Темзы. В полночь Дринкуотер спустился вниз и обнаружил Дангарта в освещенной фонарем каюте. Лорд сидел, а Ортанс Монтолон дремала на кушетке.

Стараясь не шуметь, Натаниэль достал бутылку, наполнил два стакана и протянул один Дангарту. Колесо судьбы совершило полный оборот, и каюта куттера напоминала в этот момент то, с чего все начиналось. Дангард поднял бокал.

— За вашу офицерскую кокарду, Натаниэль! Вы ее заслужили!

— Благодарю, милорд.

Глаза молодого человека обратились на девушку. Каштановые волосы рассыпались по плечам, а следы пережитых страданий придавали ее чертам оттенок мученичества. Видимо, промелькнувшая мысль отразилась на лице Натаниэля.

— Она опасна как яд, — негромко промолвил Дангарт, и Дринкуотер виновато повернулся.

— Что с ней будет?

Лорд пожал плечами.

— Будь она мужчиной, ее бы расстреляли. Будь английской женщиной, пойманной за шпионаж во Франции, цареубийцы отправили бы ее на гильотину. А мы вот просто отпустим мадмуазель на волю.

Циничная ирония Дангарта явно свидетельствовала о том, что он не одобряет подобной мягкости.

— Ее брат имеет определенный вес среди эмиграции, и на правительство было оказано давление, — со вздохом продолжил он. — Вот бы у бедняги Брауна нашлись бы подобные адвокаты!

— Да уж, милорд… — перед мысленным взором Дринкуотера предстала виселица над батареей Кийкдуина. — А что Сантона?

— О, — воскликнул Дангарт, и по губам его пробежала жестокая улыбка. — Этого мы крепко посадили под замок, очень крепко. Вы здорово попортили ему внешность, Натаниэль, ха-ха!

Дождавшись, пока «Кестрел» перевалит через волну, Дринкуотер передал собеседнику бутылку. Тот указал ею на спящую женщину.

— Ей еще не известно о случившихся с ним неприятностях. По возвращении домой нашей даме предстоит узнать скверные новости.

Лорд улыбнулся и отпил глоток вина.

Дринкуотер снова посмотрел на Ортанс. Когда куттер врезался в новую волну, она вздрогнула, глаза ее открылись. Девушка сонно приподнялась, поежилась и как-то трогательно, по-детски оправила плащ, которым укрывалась. Потом взгляд ее узнал присутствующих, она поняла, где находится, и по лицу девушки разлилось нечто вроде удовлетворения.

— Смотрите за ней в оба, Натаниэль, — произнес Дангарт. — Это ловкая обманщица, достойная дочь Евы. Какая жалость, что якобинцы, хотя они сами того не понимали, не выказали под Картеретом достаточного рвения и не пристрелили ее, избавив нас тем самым от необходимости спасать такую гадюку.

— Неужели вы верите, что женщина с таким лицом способна предать своего суженого, а?

Дринкуотер заметил, как Ортанс нахмурилась, не понимая, о чем речь. Ему вспомнился несчастный де Токвиль с его несчастной любовью.

— Что вы хотите сказать? — спросила девушка. — Предать?!

— Не стоит притворяться, мадам. Ваш любовник Сантона зарезал де Токвиля в лондонской подворотне, и вам прекрасно известно об этом.

— Нет… Нет! Я ничего об этом не знаю, — несколько секунд она осмысливала новость, вскинув голову. — Я вам не верю! Вы лжете! Лжете, чтобы оправдать себя, глупцы! Ваш флот уже взят под контроль отважными республиканцами, а скоро к нам присоединятся голландцы, и в нашем распоряжении окажется самый могучий флот в мире!

Глаза ее яростно блестели, было заметно, что именно эти мысли поддерживали ее в заключении.

— А теперь вы щадите меня, чтобы снискать себе милость, когда пробьет час.

До ушей Дринкуотера донесся смех Дангарта.

— Мятеж на нашем флоте кончился, мадам, — спокойно ответил Натаниэль. — Голландцы же не придут, их флот уничтожен.

— Как видите, — подхватил Дангарт, — план ваш дал осечку. Господство над Ла-Маншем в наших руках, и Ирландии ничто не угрожает.

— Ирландии всегда что-нибудь угрожает, — попыталась огрызнуться Ортанс, но осеклась, когда лорд прервал ее реплику.

— Как и Сантоне.

Ортанс, затаив дыхание, переводила взгляд с одного собеседника на другого, и не находя в их лицах ничего успокоительного.

— Сантона во Франции, — пробормотала она.

— Он был в Голландии, мадам, но мистер Дринкуотер взял его в плен во время недавнего сражения с голландской эскадрой.

Ортанс раскрыла было рот, чтобы обвинить их во лжи, но прочитала в глазах мужчин правду. С какой стати Дринкуотеру обманывать ее, плести интриги? Ей вспомнилось, как он здесь, в этой самой каюте, сто лет назад, зондировал рану де Токвиля. Это человек дела, и она поняла, что Сантона действительно в плену, в руках этих ужасных варваров-англичан.

— И боюсь, лицо его сильно изуродовано пикой, — как бы невзначай обронил Дангарт.