— А ежели и так — донесёте? — спросил Артём, весело сверкая зубами.

Все замолчали, глядя на Ползунова. «Неловко получилось, — подумал он. — Надобно свести на шутку этот опасный разговор». Но вместо этого неожиданно для себя тихо сказал:

— Нет, не донесу.

Казаки смотрели на говоривших. Они не принимали участия в разговоре, но с интересом слушали его.

— Ну поговорили, и будет, — сказал Артём, поднимаясь на ноги. — Вставай, ребята, пора суда грузить!

Через два дня Ползунов написал рапорт в канцелярию: «При отвале моём из Барнаульского завода на перекличку и раскомандирование по судам не явилось три человека, присланных с Колыванского завода, солдат Тимофей Воротников, Афанасий Михайлов и Артём Поляков. С ними вместе бежали казаки Михайло Миронов и Матвей Кузнецов, взяв с собой ружья и патроны. Украли казённую лодку да небольшое весло».

Обоз алтайского серебра подъехал к Петропавловской крепости. Здесь, за Петропавловским собором, находилась пробирная лаборатория. Обоз остановился возле неё.

Путь от Барнаула до Петербурга занял немного времени — немногим более двух месяцев. Ехали через Томск и Тобольск, перевалили Урал, проехали Нижний Новгород и попали в Москву.

Ползунов часто вспоминал Москву. Жарко натопленную избу на постоялом дворе, трескучую лучину. Он сам на лавке с раскрытой книгой на коленях. А напротив, подперев руками подбородок, Поленька, племянница хозяина. Её густые волосы слегка растрепались, суровая рубаха открывала шею и плечи.

Он рассказывал ей про Урал, горные заводы. Вспомнил наклонную Невьянскую башню.

— Много разного сказывают про неё люди, — говорил он. — Одни — будто построил её Демидов, восхитившись одной итальянской башней. Другие спорят: покосилась-де она от великих злодеяний Демидова. Потому как в её подвалах — темницы, а в тех темницах творят тайные воровские дела. И ещё слыхал я, будто попал в эти темницы мой друг…

— И всё-то вам ведомо, Иван Иванович, — восхищалась Поленька. — Я раз самого господина Демидова видала, в карете проезжал. Такой видный из себя господин!

В свои двадцать лет Поленька успела уже овдоветь. Её мужа, солдата Поваляева, убили в недавней Прусской кампании. Теперь она жила у дяди, содержателя постоялого двора. Иван рассказывал ей о своём детстве. Судьба Клинка не заинтересовала её вовсе, о Порошине она слушала с благоговением, а про Шедаля спросила, не перебрался ли он в Петербург или Москву.

— Его больше нет в живых, — сказал Иван и перекрестился.

— Жалко… — протянула Поленька. — А у нас через двор живёт бабка Ксюшка, гадалка. Поглядит на твою руку и тотчас скажет, сколько лет проживёшь, за кого замуж пойдёшь: за старого, богатого али по любви.

Ах, кабы не драгоценный груз, побыл бы Ползунов подольше в Москве! Но пятьдесят шесть слитков чистого золота и серебра — не шутка! Надо как можно скорее сдать груз казне.

Конвоем командовал драгунский капитан Адам Ширман. За приёмку и сдачу серебра отвечал унтер- шихтмейстер Иван Ползунов. Капитан был весёлый, покладистый человек. Время в его компании проходило незаметно. Капитан спешил, на Алтае его ждала невеста. Горнозаводские дела занимали его мало. Дорогой он развлекал Ползунова бесконечными рассказами о кутежах, картах и охоте. «Счастливец, — думал про него Ползунов. — Он влюблён, и никакие дела не заботят его».

Возле пробирной лаборатории — небольшого заводика с высокой красной трубой — Ширман и Ползунов вышли из саней. Конвойные подтянулись ближе. Рабочие стащили с саней рогожи и принялись перетаскивать в лабораторию кованые ящики. В приёмной эти ящики вскрывали и мастер-пробирщик принимал по реестру золото и серебро, Он тщательно взвешивал каждый слиток.

Возле пробирщика стоял высокий сановитый старик. Он зорко следил за приёмкой, поглядывал на слитки. Когда всё закончилось, старик взял у пробирщика акт, пробежал его глазами и расписался внизу одним твёрдым росчерком пера — Иван Шлаттер.

— Так вы… тот самый Шлаттер? — вырвалось у Ползунова.

— Тот самый. — Шлаттер удивлённо посмотрел на него.

— Вы простите, — смущённо пробормотал Ползунов. — Дело в том, что я читал в Барнауле ваши книги по пробирному искусству и очень желал вас увидеть.

Шлаттер улыбнулся. С интересом поглядел на молодого барнаульца.

— Приятно слышать, что в Барнауле читают мои книги, — сказал он. — И мне бы не мешало узнать о тамошних делах. Давайте сделаем так. Вы сейчас с дороги, да и время неподходящее… Езжайте-ка к себе на квартиру, отдохните, а завтра приходите сюда часов в двенадцать. Думаю, нам будет о чём поговорить. Порошину о вашем приезде я сообщу сам.

На другое утро капитан Ширман с командой отправился назад в Барнаул. Он считал каждый час, отделявший его от любимой.

— Боже мой! — сказал он на прощание Ползунову. — Как ты можешь тратить время на разговоры со всякими учёными стариками, когда рядом жизнь, море удовольствий!

— И самое главное удовольствие, — отвечал Ползунов, — сделать настоящую работу.

Он нанял извозчика и вскоре снова стоял перед Петропавловской крепостью.

Берг-коллегия находилась неподалёку от пробирной лаборатории, в Трубецком бастионе. Слуга проводил Ползунова в небольшую квадратную комнату со сводчатыми потолками и узкими окнами. Иван Андреевич Шлаттер поднялся из-за конторки ему навстречу.

На конторке грудой лежали раскрытые немецкие книги, отпечатанные на твёрдой желтоватой бумаге, чернильница с перьями, два подсвечника с огарками свечей, валялись исписанные листы. Позади высились полки с книгами, сбоку стоял несгораемый ящик, и на нём бронзовые часы. По стенам комнаты были развешаны гравюры с изображением сибирских рудников, рудокопных механизмов, мельниц, плотин. Некоторые из гравюр Ползунов уже видел в книгах Шлаттера.

Иван Андреевич поздоровался с Ползуновым и усадил его на стул, стоявший напротив конторки.

— Надолго пожаловали в Петербург? — спросил он.

— Капитан Ширман вместе с охраной отправился назад нынче утром, а у меня тут кое-какие поручения заводской канцелярии. Боюсь, придётся задержаться месяца на два.

— Чего же страшного? Жизнь в столице полна разнообразных развлечений.

— Я не охоч до них.

— Экой вы скромник! Смотрите, начальство таких не жалует. Начальство любит слабинки, чтобы иметь возможность великодушно их прощать. Выставляйте свои недостатки, молодой человек, и прячьте достоинства — это верный путь к преуспеяниям. Впрочем, не моё дело. — Он вздохнул и, помолчав немного, спросил: — Что нового на заводах?

— Всё по-старому, — ответил Ползунов. — С каждым годом серебра выплавляют всё больше и больше. Кабы доставало леса да реки текли в нужных местах…

— А булки росли на деревьях! — рассмеялся Шлаттер.

Ползунов застенчиво усмехнулся.

— Не знаю, Андрей Иванович, как насчёт булок на деревьях, а от водяного руководства, от плотин, мы могли бы и отказаться.

— Это каким же образом?

— Да вот каким… — Ползунов подобрался, прикидывая в уме, как бы получше выразить свою мысль, и наконец просто бухнул: — Надобно строить огненные машины.

— Огненные машины? — Шлаттер удивлённо уставился на барнаульского механика. — Ну-ну! Впрочем… Чем чёрт не шутит. Такое творение могло бы принести мастеру великую славу. У англичан эти машины уже изысканы и поднимают громадные тяжести. Но у нас, в России, о них и слыхал-то далеко не