– Именно так назовут наши действия археологи будущего, которым мы оставим в наследство разграбленные руины, – отрезал антрополог. – Вспомните, что всего сто лет назад сотворил с Троей Шлиман. И ведь он тоже был уверен, будто действует в интересах науки. Он практически уничтожил древний город, лишил будущие поколения возможности увидеть настоящую Трою собственными глазами. И при этом действовал в полном соответствии с правилами, по которым в его время проводились археологические раскопки.

– Если вам так угодно, вы можете ходить здесь на цыпочках, щелкать фотоаппаратом и ничего не трогать руками, – сердито проворчал Блейк. – Что до меня, я буду действовать теми методами, которые считаю единственно возможными. – Он повернулся к Смитбэку. – Конечно, все эти сокровища способны поразить воображение – особенно воображение человека, далекого от археологии. Но мы, ученые, знаем: настоящими сокровищницами информации являются залежи мусора. Вспомните об этом, когда будете писать свою книгу.

Нора переводила взгляд с одного участника похода на другого. Она ожидала возникновения разногласий, однако не предполагала, как скоро они появятся.

– Каких бы взглядов мы ни придерживались, пока о раскопках не может идти речи, – непререкаемым тоном произнесла начальница экспедиции. – Все, что мы можем сделать в ближайшие несколько недель, – это произвести замеры и составить описи.

Блейк открыл было рот, однако Нора вскинула руку.

– Разумеется, если мы намерены составить аналитический отчет с указанием дат, вмешательство, хотя бы незначительное, просто необходимо, – продолжала она. – Доктор Блейк имеет полное право ознакомиться с содержимым мусорных ям и произвести, если потребуется, небольшие раскопки. Надеюсь, он не нарушит при этом целостности города и не потревожит ни одного артефакта. Считаю не лишним напомнить, что все свои действия он должен согласовывать со мной.

– Слушаюсь и повинуюсь, – саркастически проскрипел Блейк. Во взгляде его мелькнуло победное выражение.

– Нам следует доставить несколько артефактов в институт, где их подвергнут тщательному анализу, – снова заговорила Нора. – Но мы возьмем лишь плохо сохранившиеся экземпляры, которые встречаются в городе достаточно часто. Я полностью согласна с вами, доктор Арагон: Квивиру следует оставить в неприкосновенности. И, вернувшись в институт, сообщу свое мнение всем, от кого что-либо зависит. – Она повернулась к Слоан. – У вас есть какие-либо возражения?

Помедлив, девушка отрицательно покачала головой.

– Что ж, при сложившихся обстоятельствах ваше решение кажется мне вполне приемлемым, – заявил антрополог, и лицо его вновь осветила улыбка.

Несколько мгновений все молчали.

– Мисс Келли, примите наши поздравления. – Арагон поднялся на ноги.

Все дружно зааплодировали, а Блейк даже испустил залихватский свист. Нора, растроганная и смущенная, залилась краской. Смитбэк тоже вскочил, сжимая в руке флягу.

– Предлагаю выпить за папашу Келли! – крикнул он. – Если бы не он, не видать нам Квивиры как своих ушей.

Услышать такое от журналиста она никак не ожидала. К ее горлу подкатил ком. Весь день отец не выходил у нее из головы. Найти следы его пребывания в Квивире Норе так и не удалось, и она была благодарна Смитбэку за его тост, хотя бы и произнесенный в форме шутки.

– Спасибо. – Ей едва удалось совладать с дрожью в голосе.

Отпив из фляги, журналист передал ее по кругу.

Все вновь погрузились в молчание. В небе догорали последние отблески заката, и до наступления темноты им следовало спуститься вниз, где участников экспедиции ждал изысканный ужин. Однако никому не хотелось покидать магическое место.

– Я вот что не могу понять, – раздался в тишине голос Смитбэка. – Почему анасази, уходя, оставили столько добра? Похоже, эти ребята не отличались излишней бережливостью.

– Подобное явление можно наблюдать во многих поселениях анасази, – пояснила Нора. – Они ведь передвигались пешком, ни лошадей, ни других вьючных животных у них не было. Поэтому им было проще оставить весь свой скарб, чем тащить его с собой. А на новом месте они заново обзаводились всей необходимой утварью. Как правило, с собой они забирали лишь священные предметы и изделия из бирюзы.

– Да ведь здесь этой бирюзы полным-полно! Почему же они изменили своему обычаю?

– Вы правы, они изменили своему обычаю. Судя по всему, из этого города они не забрали с собой абсолютно ничего. Именно в этом и состоит его уникальность.

– А ведь город на редкость богатый, это сразу бросается в глаза, – подхватил Арагон. – И здесь очень много артефактов, имеющих отношение к религиозным обрядам. Это наводит на мысль, что здесь находился религиозный центр, по значению превышающий Чако. Город жрецов.

– Город жрецов? – скептически повторил Блейк. – Вряд ли город жрецов располагался в таком уединенном месте. На самом краю земель, где селились анасази. Меня занимает другое – это поселение явно рассчитано на то, чтобы отражать штурм. Благодаря своему расположению оно представляет собой практически неприступную цитадель. Но каких врагов опасались анасази? Можно подумать, жители города страдали манией преследования.

– Будь они сумасшедшими, не жили бы так богато, – возразила Слоан.

– Но если этот город неприступен, почему жители его покинули? – поинтересовался Холройд.

– Скорее всего, они занимались земледелием в долине, что лежит внизу, – пожав плечами Блейк. – Со временем почвы истощились. Анасази не умели удобрять землю.

– Начнем с того, что долина слишком мала для того, что обеспечить пропитанием такой большой город, – покачала головой Нора. – Вы же сами видели, сколько здесь амбаров. Судя по всему, они привозили откуда-то зерно и овощи. Но это порождает следующий вопрос: зачем понадобилось строить город там, где нет подходящих условий для земледелия? На краю света, в конце узкого каньона, через который невозможно пройти во время сезона дождей.

– Ответ только один, – подал голос Арагон. – Как я уже сказал, это город жрецов. И паломникам, решившим его посетить, предстояло проделать трудный и опасный путь. Никакого другого разумного объяснения я не вижу.

– Да, конечно, – усмехнулся Блейк. – Когда объяснение найти трудно, проще всего свалить все на религию. Кстати, анасази были поборниками равноправия. У них не существовало социальной иерархии. И правящего класса тоже не было. Поэтому теория, согласно которой они возвели город жрецов, представляется мне абсурдной.

Вновь воцарилось молчание.

– А меня, честно признаюсь, занимает другой вопрос. – Смитбэк вновь достал блокнот. – Где серебро и золото? Вот что мне хотелось бы знать.

Опять этот пустомеля за свое. Нора досадливо поморщилась.

– Еще когда мы переправлялись через озеро, я говорила вам, что никаких драгоценных металлов у анасази не было, – произнесла она несколько громче, нежели намеревалась.

– Погодите, а как же донесение Коронадо, которое Питер нам тогда процитировал? – не унимался Смитбэк. – Я точно помню, там говорилось о золотых тарелках, кувшинах и так далее. Неужели индейцы бедняге Коронадо вешали лапшу на уши?

– Ну, если называть вещи своими именами, именно этим они и занимались, – со смехом подтвердила Нора. – Индейцы рассказывали испанским путешественникам именно то, что те хотели услышать. У них была своя цель – как можно скорее избавиться от испанцев. И потому они старались убедить их, будто где- то далеко они найдут великое множество золота.

– К тому же Коронадо пользовался услугами переводчиков, а те далеко не всегда отличались точностью, – с улыбкой добавил Арагон.

– Так-то оно так, но ведь мы сами получили подтверждение того, что про город Квивиру хитрюги- индейцы не наврали, – не сдавался Смитбэк. – Может, насчет золота они тоже сказали чистую правду?

– Знаете, в той книге… О путешествии Коронадо… – неуверенно начал Холройд. – Там говорится, что у