Лишь одна эта комната содержала количество ценных артефактов, связанных с культурой анасази, превышавшее любую коллекцию самого крупного музея! Здесь, в самом сердце затерянного города, царила абсолютная тишина.

Луч фонаря, скользя по углам, выхватывал из темноты все новые потрясающие объекты. Череп медведя гризли, расписанный синими и красными полосами, с пучками лечебных трав, вставленными в пустые глазницы. Кольца с хвоста гремучей змеи, привязанные к расписному жезлу вместе с человеческим скальпом. Большой лист слюды, вырезанный в форме человеческого черепа, оскалившего зубы в жуткой усмешке. Выточенный из кварца майский жук. Изящная плетеная корзинка, украшенная пучками разноцветных перьев колибри. Нора оглянулась на спутницу. Расширенные от удивления глаза Слоан превратились в янтарные плошки. Недавно обретенное самообладание вновь покинуло ее в древней сокровищнице.

– Вероятно, помещение служило кладовой. А семья занимала остальные помещения, – дрожащим от волнения голосом произнесла она. – Всего одна семья! А в этом городе должны быть десятки подобных кладовых. Может, даже сотни.

– Наверняка. Здесь собраны невероятные ценности. И не только по современным меркам. Даже в эпоху анасази любой из этих предметов стоил целого состояния.

Вековая пыль металась в луче, рассекавшем холодный спертый воздух. Нора несколько раз глубоко вздохнула. Убедить себя в том, что все это не мираж, оказалось не так-то легко.

– Мисс Келли, – донесся до нее голос Слоан, – вы понимаете, открытие какого масштаба мы совершили?

– С трудом. – Она через силу сумела оторвать взгляд от запыленных артефактов.

– А мне это удалось, – изрекла девушка. – И я со всей ответственностью заявляю: мы сделали величайшее археологическое открытие в истории человечества.

Нора судорожно сглотнула и открыла рот, пытаясь ответить. Однако язык отказался ей повиноваться, и она ограничилась простым кивком.

Двенадцать часов спустя город Квивира погрузился в тень. Вечернее солнце бросало на долину последние косые лучи. Нора устало прислонилась к древней стене возле места, названного ими со Слоан планетарием. Никогда прежде она не чувствовала себя такой выжатой. Неподалеку раздавались возбужденные голоса других участников экспедиции, многократно повторенные и искаженные горным эхом. Благодаря веревочной лестнице и системе страховки, организованной дочерью профессора, подъем на скалу теперь не вызывал особых затруднений. Основной лагерь группа разбила внизу, в тополиной роще, и отсюда Нора могла видеть поднимающуюся над костром струйку дыма. Рядом темнел серый прямоугольник складного обеденного стола. В честь грандиозного события повар намеревался закатить грандиозное же угощение – медальоны из дичи под кислым соусом. А его обещание выставить к ужину две бутылки «Шато Петрю» повергло всех в шок. Минувший день стал самым длинным и насыщенным в ее жизни, с усталым равнодушием подумала Нора. «День, вобравший века» – кажется, так говорил Говард Картер о своем открытии гробницы Тутанхамона. А ведь они еще даже не переступили порога Великой кивы. Она сама настояла на необходимости отложить данное событие до тех пор, пока экспедиция не закончит предварительных исследований и не появится возможность оценить хотя бы примерный объем работ.

В течение всего долгого дня Нора постоянно ловила себя на том, что выискивает следы рук, обуви или производимых раскопок – любые признаки, свидетельствующие о посещении Падригом Келли забытого города. Впрочем, она прекрасно понимала – ветер и дожди давным-давно их уничтожили. К тому же отец, оказавшись здесь, подобно самой Норе, охваченной чувством благоговейного восторга, вряд ли позволил бы себе осквернить древние стены какой-нибудь надписью. Участники экспедиции показались из-за башни. Слоан шла последней. Свайр и Смитбэк направились прямиком к начальнице экспедиции. Ковбой тяжело опустился на землю, щеки его горели от усталости под темным слоем загара. Смитбэку ни при каких обстоятельствах не изменяла его обычная болтливость.

– Потрясающе! – Голос его казался особенно резким и пронзительным среди царящего в скалах безмолвия. – Вот это находка так находка! По сравнению с этим городом гробница старины Тута – сущая безделица.

Услышав собственное мнение, озвученное чужими устами, Нора испытала неожиданный приступ досады.

– Вы знаете, я провернул кое-какую работенку для Музея естественной истории в Нью-Йорке, – продолжал неугомонный журналист. – Так вот, вся их коллекция в сравнение не идет с одним каким-нибудь здешним закутком. Богом клянусь, здесь больше всякой всячины, чем во всех музеях мира. Когда мой агент узнает об этом, он просто с ума сойдет и…

Разъяренный взгляд Норы заставил его умолкнуть.

– Простите, если что не так, госпожа начальница, – дурашливо произнес он, мигом справившись со смущением.

Добыв из заднего кармана джинсов блокнот, Смитбэк принялся торопливо заносить в него материал для будущего произведения.

Арагон, Холройд и Блейк неторопливо приблизились к выходу из пещеры. Слоан шла следом.

– Мы совершили открытие века! – с пафосом провозгласил Блейк. – Открытие, способное увенчать самую блистательную карьеру.

Питер, опустившись на землю, привалился к стене. Движения его стали медленными и неуверенными, словно у старика. На лице темнели грязные полосы. Похоже, древний город произвел на программиста столь сильное впечатление, что бедняга не смог удержаться от слез.

– Как вы себя чувствуете? – вполголоса осведомилась Нора.

– Пока сам не знаю, – ответил Питер со слабой улыбкой. – Голова идет кругом.

Она перевела взгляд на Арагона. Ей стало любопытно, сохранит ли антрополог обычную непроницаемую маску. Лицо его блестело от пота, однако по-прежнему не выдавало никаких чувств. Лишь черные глаза мерцали, подобно обсидиану, поделок из которого они обнаружили в Квивире великое множество.

Арагон посмотрел на Нору и впервые со дня их встречи у прощального костра улыбнулся широкой приветливой улыбкой. Ослепительно белые зубы сверкнули на смуглом лице.

– Фантастика! – произнес он, крепко пожав ее руку. – Все это кажется невероятным. И за это чудо мы должны благодарить вас. У меня же есть особые причины для благодарности. – Голос его, низкий, слегка дрожащий, наполняла неподдельная страсть. – Я был неколебимо уверен, что человечеству никогда не проникнуть в тайны анасази. Но этот город хранит ключи к разгадкам множества тайн. Теперь я в этом не сомневаюсь. Мне остается только благодарить судьбу за столь невероятное везение. Судьбу и вас.

Сбросив со спины рюкзак, Арагон опустился на землю рядом с ней.

– Должен кое-что вам сказать, – тихо произнес он. – Возможно, сейчас момент не слишком подходящий. Но, боюсь, потом будет поздно.

Нора внимательно посмотрела на него.

– Слушаю вас.

– Как вам известно, я приверженец концепции «нулевого вмешательства», хотя, быть может, и не слишком ревностный. Порой я готов пойти на компромиссы. Но в этом случае… Мне кажется, мы совершим преступление, если разрушим целостность этого города, похитим его сокровища и отправим в музейные запасники.

– Ох, только концепции «нулевого вмешательства» нам здесь не хватало! – фыркнул Блейк. – В последнее время мир просто свихнулся на политической корректности, охране окружающей среды, защите животных. А теперь кучка сумасбродов твердит, что ученые не имеют права собирать материал для своей работы. Мы совершим преступление лишь в одном случае – если не проведем здесь надлежащего исследования. Подумайте о том, сколько нового нам предстоит узнать.

Арагон ожег его взглядом черных глаз.

– Мы можем узнать все, что нам надо, не разрушая при этом города.

– С каких это пор археологические раскопки называются «разрушением»? – мягко осведомилась Слоан.