какое-то техническое устройство вроде тоннельного транспортера.

 Снизу раздался грохот: засевшие на первых этажах снайперы в упор расстреливали тело «змеи», но ее голову, в которой наверняка находился инопланетянин, они достать не могли – передние сегменты транспортера уже скрылись за углом дома, на крыше которого за вентиляционной шахтой заняли боевую позицию Филин и Сокол. Стас вскочил на ноги и помчался на угол крыши. Сокол бросился за ним. Подбежав, разработчики операции по захвату корабля и по совместительству - главные режиссеры разыгранного спектакля, обрели статус простых зрителей, которым оставалось лишь досмотреть финальную сцену.

 Наверное, гиганта контузило взрывами, прогремевшими сзади, так как вышел он из транспортера пошатываясь и сходу стрелять по рассеявшейся колонне не принялся. Это замешательство стоило ему жизни. Выстрел, произведенный из окна первого этажа, разнес гиганта в клочки. Как принято говорить в стендовой стрельбе: мишень «в дым».

 Позже выяснилось, что метким стрелком была Елена Позднякова, та самая – рыженькая. В колонне находились ее друзья Ковригины – ботаник Егор и его жена Настя, определенные гигантом к уничтожению. Там же были и Антон, и ее брат Евгений, правда, эти - по собственной инициативе. Лена решила подстраховаться и, вооружившись выпрошенным у командира своего подразделения излучателем, заняла позицию напротив того места, где разыгрывался первый акт спектакля.

 Экскурсию по захваченному звездолету провели крдаки, немного знакомые с его устройством и расположением помещений. Однако, по поводу имеющихся там механизмов, навигационных и прочих приборов они мало чего могли пояснить.

 Так и стоял звездолет без дела до того момента, пока при отражении второй атаки гигантов на Полыноград не была подбита летающая тарелка и не был взят в плен оставшийся в живых пилот.

 Все остальные подбитые тарелки взрывались в воздухе и потом на земле находили лишь куски неизвестного металла, обрывки пластика и фрагменты тел пилотов. А эта, по-видимому, лишь слегка задетая волной выстрела потеряла управление и, спикировав на землю, воткнулась в мягкий грунт острым бортом и зарылась в него чуть ли наполовину. Когда атака была отражена, Стас с Соколом и еще несколько бойцов отправились к месту крушения. Долго не могли понять, где люк, и еще бы долго соображали, но тут Филин решил позвать крдаков. Те пришли и подсказали что к чему.

 В кабине обнаружили двух гигантов. Один из них был мертвее мертвого - штурвал вдавился ему в грудь, сломался, и консоль, пробив тело насквозь, вылезла из спины, а оторвавшаяся откуда-то штуковина, вопрос о назначении которой Стас решил оставить на потом, проломила череп. Второй же пилот был только ранен - из плеча, из шеи и из правого глаза торчали осколки стекла разбившихся приборов - и находился без сознания. Филин решил раненого не добивать, а слегка подлечить и допросить. Ну а потом уж…

 Когда гигант немного оклемался, Стас с Соколом устроили ему допрос, взяв в переводчики Нк-Аса. Но пленный презрительно смотрел на людей и бывшего своего раба одним глазом (второй у него, естественно, вытек) и молчал. Тогда Нк-Ас предложил привести в «допросную» еще двух крдаков, а людям выйти. Нехотя Филин и Сокол согласились. Но когда дверь за ними закрылась, в «допросной» раздался такой треск, что они сами предпочли отойти подальше.

 Треск продолжался не более двух минут, а когда людей попросили вернуться, гигант уже дошел, как говориться, до нужной кондиции и был готов отвечать на любые вопросы. Из ушей его текла кровь. Оказалось, что звук, издаваемый трещотками крдаков, действует на гигантов ничуть не менее эффективно, чем самая изощренная пытка…

 - Опозорились, как… - Сокол махнул рукой.

 - Да, - согласился Филин, - ты прав, Сокол, прокололись мы с тобой как последние лохи. Это я виноват, не учел, что гигант может прорваться к колонне. Надо было стрелков напротив того места поставить.

 - Оба мы этого не учли, - уточнил Сокол.

 Некоторое время они молчали. Вдруг Сокол сказал:

 - Может, мне улететь куда-нибудь?

 - Куда? – Филин грустно улыбнулся. - Вся Земля уже против врага ополчилась. Орел как знал, когда говорил, что на Земле не один Островок Надежды имеется. Москва, Пекин, София, Париж, Берлин… Повсюду армии созданы, партизанские отряды. Командиров там и без тебя хватает. А здесь ты на месте. Юго- западным сектором обороны города командуешь. Вот думаю и северо-запад тебе поручить. Скворца освобождать надо, на завод направлять, там новый тип оружия разработать хотят на основе трофейного…

 - А разве я сказал, что командиром быть хочу? – перебил Стаса Сокол, в глазах его сверкнула обида. – Я с юных лет Отчизне служу не за высокие чины и награды, а по совести, по чести гусарской!

 - Извини, Сокол, но я только хотел сказать, что ты здесь нужен, - попытался оправдаться Стас.

 - Ты сказал то, что хотел сказать!

 - Ну, говорю же: извини. Ляпнул не подумавши…

 - Знаешь, Филин, - Сокол посмотрел Стасу в глаза, - мне с недавних пор сны сниться стали. Будто я как прежде… Чистое поле, не Бородинское, другое какое-то. На том конце поля – неприятель. Много его – полоса черная у леса, пиками ощетинились, ржание конское доносится. Я корнет еще, усы только-только пробиваться начинают. Конь подо мною вороной, тоже молодой, как и я: ушами прядает, бабки дрожат от нетерпения, чувствую. Вдруг команда: «Эскадро-о-он! Сабли наголо! Галопом! Впе-е-ред!». Я саблю из ножен рву, тяжелую, кавалерийскую, и шпоры в бока коньку своему! Ветер в ушах свистит, эфес жму так, что веса сабли не чувствую… – Сокол замолчал, рванул ворот комбинезона. – Душно мне, Филин. Не понимаю я этой войны!

 - Думаешь, я ее понимаю, - усмехнулся Стас. – А насчет духоты, это ты зря. Кондиционеры на звездолете работают, вентиляция в норме, - пошутил он, но заметив, как сверкнули глаза Сокола, понял: шутка вышла неудачная.

 Сокол вздохнул и поднялся.

 - Пойду, слетаю на позиции…

 - А что туда летать? Свяжись с командирами отрядов, прими доклад… А мы с тобой еще поговорим немного. Не часто ведь свободная минутка выдается.

 - Да поговорили уже… Нет, слетаю. Доложить-то доложат, но я рядом быть должен. Вдруг четвертая атака, а я тут с тобой… свежим воздухом дышу, - не удержался от колкости Сокол.

 - Ну и подышал бы еще! Атаки пока не ожидается. В радиусе ста километров ни одного летающего объекта, а иначе эта штуковина, - Стас кивнул на круглую дырчатую «торпеду», описывающую широкие круги над их головами, – запищала бы так, что… короче, запищала бы, ее Вася Костромин на максимальную громкость настроил. А не веришь приборам, убедись, так сказать, визуально.

 Стас вскочил с кресла и быстро вышел на середину рубки, где на высокой стойке, рассчитанной на рост прежних обитателей корабля, располагалась плоская приборная панель. Впрочем, и Стасу роста было не занимать. Он нажал одну из кнопок и в ту же секунду стены рубки исчезли, и со всех сторон хлынул яркий дневной свет. Потолок при этом остался на месте, держась неизвестно на чем – не было видно ни простенков, ни стоек, ни каких иных опорных конструкций, - и потому создавалось впечатление, что он вот-вот рухнет. На самом деле стены, конечно, никуда не делись, они просто стали прозрачными.

 Сокол, который никак не мог привыкнуть к подобным эффектам, непроизвольно вжал голову в плечи и зажмурился, зная, что произойдет вслед за исчезновением стен. Стас потянул на себя рычажок на панели, и пространство рванулось внутрь рубки, за мгновение приблизившись на многие километры, а точнее, ровно на сотню.

 - Смотри: небо чистое. Малость зеленоватое еще, но скоро голубым станет: установки Горицвета работают, как миленькие… Но я собственно не об этом, я хотел тебе показать… - Стас вдруг замолчал, заметив что-то на юго-западе.

 И тут же противно взвыла «торпеда».

 Сокол бросил быстрый взгляд в ту сторону, куда смотрел Стас. С юго-запада к городу, выстроившись цепью, летело четыре летающих тарелки.

 - Вот тебе и четвертая атака, - хмуро обронил Сокол и направился к выходу.

 Филин защелкал тумблерами переговорных устройств, вызывая на связь командиров подразделений.