травмированной ноге; стук получился звонкий, словно она действительно была стеклянной. - При переломах применяется. - Он взглянул на изумленных товарищей и хитро улыбнулся: - Собственно, я погибать-то и не собирался. Ну, конечно, не исключал такой возможности… Вы меня простите, мужики, что не объяснил ничего, времени было в обрез, сами знаете. Все какие-то минуты решали.

 - Интересно, - удивился Сокол, - как это ты погибать не собирался? На смерть же улетал!

 - Видите ли… Дело в том, что я лучше любого из вас управляю глайдером. К тому же местность знаю, как-никак в этом городе родился и вырос. Я на юг полетел почему? Там озерцо имеется. Довольно живописное, кстати, кувшинки растут. Мы в этом озере пацанами купались и кувшинки собирали, домой приносили мамам. Красивые такие кувшинки… Простите, отвлекся. Короче, пролетая над озером, я снизился максимально и включил программу автопилотирования. А сам выпрыгнул…

 - С парашютом?

 - Нет, так. Парашюты, конечно, входят в комплект спасательных средств любого глайдера, но я боялся, что пока опускаюсь, инопланетяне купол заметят. Поэтому и снизился до минимальной высоты, с такой высоты на парашюте нельзя…

 - Ну, ты орел! - восхищенно помотал головой Сокол.

 - Нет, - улыбнулся Федор, – я – Скворец… Короче говоря, выпрыгнул из глайдера, да не рассчитал маленько, плюхнулся у самого берега… Если честно, - Скворец виновато и грустно посмотрел на товарищей, - страшно прыгать было, никак не мог решиться, вот и дотянул… Мелко, ногу сломал. Кое-как на берег выбрался, до леса доковылял, а тут как бабахнет! Меня по голове чем-то ударило. Или осколок от глайдера прилетел, или веткой срубленной задело… Я упал, и мысль: почему глайдер взорвался? Не должен был взорваться…

 - Между прочим, я тоже удивился, - заметил Филин. – Бензобаков нет, а рвануло – мама не горюй! Потом понял: видать, у гигантов ракеты по кумулятивному принципу сделаны.

 - Я тоже так решил, но только потом. А тогда… в общем, недолго эта единственная мысль в моей голове держалась, перед глазами поплыло все, сознание потерял. Но вскоре очнулся, минут пять не больше без сознания провалялся. И хорошо, а то бы слишком много крови потерял. Оторвал от комбеза рукава, голову, как смог замотал и в город пошел… Ну, пошел – сильно сказано, пополз. Кое-как дополз, несколько раз отключался. Как здесь, на этом диване оказался – не помню. Люди рядом, хлопочут, потом врач пришел… - Федор вдруг замолчал и сильно смутившись спросил: - Парни, а как там Стелла?

 - Да нормально все с твоей Стеллой, - ответил Стас. – Жива, здорова. Погоревала, поплакала, конечно, не без этого. Но дело-то делать надо! Включилась в работу… - Посмотрев в глаза Федору, увидев, как тот ловит каждое его слово, Стас решил сказать товарищу что-то приятное: - Наверное, Стелла и сейчас еще плачет, как тебя вспомнит. Сдается мне, любит она тебя, Скворец.

 - Да брось, Стас. Она такая… а я…

 - Любит, точно, - поддержал Филина Сокол. – Уж ты мне поверь, Скворец, я знаю, что такое любовь. Сам любил не раз и любим был, так что… Да все мы видели глаза твоей Стеллы. Так смотрят, когда любят.

 Федор смутился еще больше, опустил глаза. Не поднимая их, спросил:

 - Ну а с установкой как?

 - Нормально, - ответил Стас. – Стелла разобралась во всем довольно быстро, сейчас вместе с Семеновым и Калачевым установку ремонтируют. Скоро подмогу нам направлять будут.

 Скворец счастливо улыбнулся:

 - Я говорил: Стелла справится, она - лучшая… А Семенова с Калачевым простили, значит?

 - Простили, - вздохнул Стас. - Но я на всякий случай Станиславу к ним приставил. Если что не так – обратно в кутузку.

 - Понятно… - Скворец вдруг потупил взгляд. – Мужики… Филин… я излучатель потерял.

 - Как это - потерял?! – сделал строгое лицо Стас.

 - Сам не знаю. Не помню… Или в глайдере забыл, или все же взял, да в озере утопил. Не помню…

 - А вы знаете, рядовой, какое наказание предусмотрено Уставом за утрату личного оружия в военное время? – строго спросил Стас, но вдруг разулыбался. – Да хрен с ним, с излучателем, Скворец! Ты всех нас спас! Меня, Сокола, Воробья, Орла, Жилина, Стеллу свою…

 - А Орел с Воробьем, они… живы? – вдруг встрепенулся Федор.

 - А что им сделается? Воробей – мужик железный. А Орел, вообще непонятно из какой хреновины сделан, но по прочности эта хреновина железу не уступает. Факт.

 - А где они? Почему не с вами?

 - Орел с Воробьем в Энске. И Жилин с ними…

 Вылезая, Воробей чуть не ударился темечком о голову Жилина, который, будучи обеспокоенным долгим отсутствием товарищей именно в этот момент решил заглянуть в люк.

 - Тьфу ты, напугал! – Он чуть было не добавил: «образина чертова».

 Инопланетянин поспешно отошел в сторону. Подождав, когда Воробей, а за ним Орел выберутся из колодца, сказал:

 - У меня новость.

 - Можно подумать мы пустые, - хмыкнул Воробей. – Да у нас этих новостей - куча целая.

 - Что за новость? – поинтересовался Орел. – Надеюсь, хорошая?

 - Только что со мной связался Жл-Эн, это мой брат, если вы помните. Филин просил передать вам, что Скворец жив.

 - Как это?.. – захлопал глазами Воробей. – Федя жив? Он же… Так это не он что ли взорвался?

 - Выходит, не он, - улыбнулся Орел.

 - Скворец покинул летательный аппарат за несколько секунд до того, как в него попал снаряд, выпущенный из тарелки гиганта.

 - Молодец Федя! – радостно произнес Воробей. – Наш человек!.. А ты знаешь, Орелик, я ведь чувствовал, что он жив! Ага! Я таких счастливчиков как наш Федя знавал. Вроде мешок мешком - неловкий и все такое, а после боя, в котором народу полегло немало, смотришь: сидит себе где-нибудь за блиндажом али под деревом притулился и самокрутку сворачивает. Ручонки трясутся, табак мимо сыплется, а он сворачивает, слюнит ее, падлу. Я кликаю: где, мол, тот? Погиб, говорят. А тот где? И того убило… А этот мозгляк сидит и курит. Живой. И даже не контуженный ничуть.

 - Скворец – не мозгляк, это ты зря, - возразил Орел. – Он уже доказал всем нам свою храбрость. Скворец нам жизнь спас, да еще и сам умудрился выжить.

 - А я рази о Скворце? Я ж тебе про того счастливчика, что из смертельного боя живым вышел, толкую.

 Орел не стал спорить, прекрасно зная, что любой спор с Воробьем – пустая трата времени.

 - Что еще через твоего брата передал Филин? – спросил он у Жилина.

 - В Полынограде временно прекращены казни населения. Причина такого необычного, но приятного для нас решения гигантов непонятна, но она выясняется моими соплеменниками. Что касается горожан, то налицо подъем их активности; люди стихийно собираются небольшими группами, митингуют. Среди жителей города находятся смелые личности, открыто призывающие сограждан к восстанию против инопланетных захватчиков. Филин, Сокол, а так же примкнувший к ним Скворец собираются возглавить освободительное движение.

 - Во чешет! – восхитился Воробей, - как по писанному. Да красиво так слова кладет! Ни дать ни взять – Левитан.

 «При чем здесь Левитан?» - подумал Орел, решив поначалу, что Воробей имеет в виду знаменитого художника Исаака Левитана (о дикторе Юрии Левитане, которому в дни взятия Царицына было всего лишь четыре годика, поручик естественно не имел ни малейшего представления). Однако быстро сообразив, что Воробей говорит о ком-то другом, спросил у Жилина:

 - Это все?

 - На данный момент другой информации не поступало, - ответил инопланетянин.

 - А ты можешь связаться с братом еще раз?

 - Я теперь с ним всегда на связи.