последний раз в жизни.

Он даже не повысил голоса, лицо с багровым отпечатком оставалось равнодушным, а верхняя кромка чулка достигла ее бедра. Ей хотелось отвесить ему вторую пощечину, но, к своей бессильной ярости, она поняла, что не посмеет. Нотки ледяной уверенности в его тоне были в отличие от нее давно знакомы всякому, кто служил под командованием полковника лорда Ратерфорда. Она отчаянно пыталась вырвать у него ногу, опираясь обеими руками на землю, но ничего не получалось. Закрепив чулок подвязкой, ее странная горничная обратилась к другой ноге.

— Мне следовало бы прикончить вас, — задыхаясь, объявила она. — Да как вы смеете?

— У меня не было другого выхода, — хладнокровно бросил он, — поскольку вы отказались самолично заняться этим. Ну вот.

Туфли плотно сидели на ее ступнях, юбки опустились до щиколоток, и лорд поднялся, протягивая ей руку.

— Вперед, леди Блейк! — повелительно приказал он. Дрожа от бешенства, Мерри в немом неповиновении отвернула голову.

— Господи Боже, — с легкой досадой воскликнул он, — вижу, урок пошел не впрок.

Он нагнулся и, прежде чем она успела, разгадать его намерения, подхватил ее на руки. Забыв о предостережении, Мерри снова дала ему по физиономии. Немедленно воцарилась зловещая тишина, и только в ушах Мерри еще звучал треск роковой оплеухи.

— Повторяю, Мерри Трелони, — очень тихо произнес он, — вы плохая ученица. И, надеюсь, не отнимете у меня права требовать возмездия.

Мередит, трясущаяся от страха, потеряла дар речи, успев отметить только, что он опустил ее на землю и прислонил к стволу дуба. При этом он сжимал ее запястья одной рукой, и она стояла, зажатая между стволом и невероятно огромным, мускулистым мужским телом, излучающим силу и решимость.

Мерри вынудила себя встретить его взгляд и, хотя не могла представить, какие формы может принять его месть, все же не доставила ему удовольствия видеть, как она боится.

Длинные пальцы чуть сжали ее стройную шею, нащупали пульс, бешено бившийся в ямке между ключицами.

— М-м, — пробормотал он, слегка улыбнувшись. Мередит, однако, не нашла улыбку достаточно ободряющей. — Кто же вы такая на самом деле, Мерри Трелони?

Вопрос, очевидно, был риторическим, поскольку она не успела ответить: его рот впился в ее губы. Голова Мерри под настойчивым давлением откинулась, прижимаясь к дереву, запястья словно попали в стальные оковы. Ее вдруг охватил панический страх. Мерри казалось, что она вот-вот задохнется от этого безжалостного поцелуя — пытки, сминавшего губы. Он был так близко, что она чувствовала глухие удары его сердца у самой груди. Мощные бедра не давали пошевелиться.

Но тут давление внезапно ослабло, губы на ее губах смягчились, рука нежно погладила шею, прежде чем двинуться вниз, скользя по набухшим полушариям ее грудей под толстой тканью платья. Мерри, потрясенная до глубины души, не сопротивлялась. Она снова дрожала, на этот раз не от гнева или страха, а от неизвестного доселе, но совершенно ошеломительного ощущения. Его язык неустанно обегал ее губы, сначала нежно, потом все настойчивее, требуя входа. Рука погладила грудь, обводя соски, превратившиеся в твердые острые камешки. Губы сами собой приоткрылись, давая доступ его языку.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Ратерфорд медленно поднял голову и взглянул в потрясенное тонкое личико. Растерянные глаза-сливы, побагровевшие от поцелуев губы, легкий румянец на обычно бледных щеках. То, что задумывалось как наказание, неожиданно стало чем-то совершенно иным, как понял Дэмиен, рассеянно проводя пальцем по усыпанной веснушками переносице.

— Пожалуй, неплохо, если у вас войдет в привычку награждать меня пощечинами, — усмехнулся он. — Я нахожу последствия весьма приятными.

— В отличие от меня, — выдавила Мерри, медленно отворачиваясь.

— Лгунья, — мягко и без особого запала упрекнул он. — Но сегодня я не собираюсь вам это доказывать, как бы ни хотелось. Нам пора.

Он взял Мередит за локоть и подвел к Сарацину.

— Предпочитаете ехать впереди или за мной?

Мередит сглотнула колючий комок в горле.

— Предпочитаю идти пешком… и одна.

— Пожалуй, лучше посадить вас впереди, иначе трудно будет уследить за вами, — продолжал Ратерфорд, будто не слыша. И, обняв ее за талию, усадил на коня с твердым наставлением держаться за луку.

Высотой жеребец не менее двадцати ладоней, прикинула Мерри, глядя сверху на землю, казавшуюся такой далекой. Вряд ли удастся соскочить отсюда невредимой.

— Если даже вы сумеете проделать это, я просто посажу вас обратно, — пообещал спутник, с ужасающей точностью прочтя ее мысли. Он взял поводья, заключив ее в кольцо своих рук, и с официальной учтивостью осведомился: — Надеюсь, вам вполне удобно, леди Блейк?

Мередит, искренне полагавшая, что в жизни не испытывала подобных неудобств, не потрудилась ответить. Дэмиен с усмешкой тронул каблуками бока Сарацина, и конь, словно не замечая двойной ноши, спокойно устремился вперед.

Мередит обнаружила, что мужская рука обвила ее талию, и, хотя здравый смысл подсказывал, что это в ее же интересах, никакие рассуждения и уговоры не могли утихомирить бешено бьющееся сердце или растопить мурашки, выступившие на спине: слишком уж тесно прижималась она к широкой груди лорда Ратерфорда.

Ее рыцарь деликатно кашлянул:

— Не будете ли так любезны указать дорогу к вашему дому, леди Блейк? Боюсь, я не слишком хорошо знаю здешние места. Мерри усилием воли постаралась взять себя в руки.

— Было бы куда быстрее и не так бросалось в глаза, если бы мы свернули дороги и пробрались туда окольными тропинками. Не хотелось бы, чтобы меня обнаружили в такой непристойной, скандальной ситуации.

— О, разумеется, ни один человек во всем графстве не подумает о нас ничего дурного, — дерзко возразил он. — Будь мы в Лондоне, дело другое. Но вы были так добры, что просветили меня насчет куда менее строгих правил приличия, существующих в корнуольской глуши.

Мередит прикусила губу. Неужели последнее слово так и не останется за ней?

— Если вы свернете налево, к следующему проходу в кустах, увидите верховую тропу, которая и доведет нас до места. — Как прикажете, мэм.

Ратерфорд, со своей стороны, был далеко не новичком во всем, что касалось женщин и особенностей строения женских тел, но близость леди Блейк отчего-то волновала и тревожила. Вся она была словно натянутая, тихо звенящая на ветру струна, гибкая и горячая, с неожиданно крепкими мышцами, так редко встречавшимися у прекрасного пола, а ладони его все еще чувствовали ее маленькие округлые груди, прятавшиеся под уродливым корсажем.

Подобные мысли отнюдь не способствовали спокойной беседе. С той минуты как Сарацин ступил на тропу, оба молчали… пока не выбрались сквозь рощицу молодых берез на усыпанную гравием аллею, ведущую к длинному низкому зданию, темному и тихому под лунным светом.

Дэмиен натянул поводья Сарацина, и в тишину ворвался рев и шум разбивающихся о берег волн. Соленый морской воздух ударил в ноздри, ночной ветерок принес влажную прохладу.

— Где тут океан? — нахмурившись, спросил лорд Ратерфорд.

— За домом, — пояснила Мередит. — Пенденнис стоит на скале, вплотную к морю. Мы входим в дом с этой стороны. — Вопрос был достаточно вежливым и заслуживал такого же учтивого ответа, но голос ее тут же стал резким: — Если позволите мне спешиться здесь, лорд Ратерфорд, я смогу без помех пробраться в дом. Как видите, здесь я в полной безопасности.

— Совершенно верно, — согласился он, спрыгнув на землю. — Жаль только, что, похоже, один я наслаждался нашей поездкой.

Протянув руки, он снова обнял ее за талию. Мередит с досадой почувствовала, что краснеет, а тело напряглось в предвкушении новых ласк. Но он поставил ее на землю, отвесил безупречно светский поклон,