Джейн Фэйзер
Причуды любви
Глава 1
— Небо вот-вот прояснится.
Приземистый коротышка француз с тревогой всмотрелся в черный бархатный полог, на краю которого возникла предательская серая кайма, с каждой минутой становившаяся все шире.
— Верно, зато луна сегодня на исходе, — пожал плечами его стройный собеседник. — Увы, не в нашей воле всегда торжествовать над стихией, друг мой.
— Что ж, тем прискорбнее, — пробормотал Жак, хмуро следя за бурной деятельностью, развернувшейся на берегу маленькой бухточки, где рыбачья лодка без опознавательных огней мирно покачивалась на мелководье.
Темные фигуры двигались быстро, но без излишней суеты; очевидно, каждый из участников, успел поднатореть в своей роли, так что мешки и ящики перетаскивались на берег с ловкостью и проворством, не требующими ни приказов, ни освещения.
— Нужно убраться отсюда, прежде чем облака развеются, — настаивал на своем Жак, — иначе тебе грозит беда, Мередит.
— И не впервые. Мне не привыкать, — пожала плечами Мередит, поправляя вязаную шапочку, туго облегавшую маленькую изящную головку. — Последнее время береговая охрана становится все назойливее. Донимают нас своими непрерывными обысками. Просто не пойму, по какой причине они так на нас взъелись, — шутливо пожаловалась она и засмеялась низким мелодичным смехом.
Француз понимающе улыбнулся в ответ.
— Готов поклясться, что трудности лишь добавляют остроты твоему существованию, не говоря уже об удовольствии.
— Тебе в уме не откажешь, Жак.
— Да, никогда не был дураком и, заметь, в жизни не рисковал без нужды.
Он направился к лодке, с трудом вытаскивая ноги из мокрого песка. Его спутница семенила рядом, не отставая ни на шаг.
— Похоже, на сегодня мы закончили, — заметил француз, одобрительно оглядывая аккуратные горки поклажи на берегу. Рядом застыла небольшая группа людей. Остальные сгрудились около суденышка. — Ну, нам пора. Увидимся в следующем месяце.
— Думаю, неплохо бы сменить место нашего сигнала, — предложила Мередит, — Если все пойдет как надо, мы станем зажигать фонарь на Девилз-Пойнт в новолуние четыре ночи подряд. Договорились?
— Разумеется. А пока храни тебя Бог.
— И тебя, Жак.
Компаньоны обменялись крепкими рукопожатиями, и Мередит, не тратя времени на долгие прощания и не оглядываясь, зашагала к своим людям. Корнуольцьг уже занялись нелегким и опасным трудом: грузили на своих выносливых пони бочонки с бренди, тюки шелков и кружев, тщательно завернутые кипы листового табака, которых с таким нетерпением ждали покупатели в окрестных деревнях и городишках графства. К сожалению, товары нельзя было развезти заказчикам немедленно, и на ночь контрабанду перенесут в безопасное место — сухую, прохладную пещеру под скалой в двух милях к западу отсюда;
Процессия медленно двинулась по узкой извилистой горной тропе. Мередит в последний раз оглянулась на темные воды Атлантического океана. Французская шхуна приближалась к линии прибоя, с грохотом разбивавшегося о скрытый под водой риф у входа в пещеру. Только искусный и опытный моряк мог провести судно через этот проход в полосе острых камней. Жак по праву считал себя старым морским волком, и постороннему наблюдателю ни к чему было медлить на берегу, чтобы дождаться ухода шхуны.
Не успели контрабандисты добраться до вершины скалы, как облака разошлись и на какое-то опасное мгновение в разрыве показалась луна, озарив бледным серебристым светом безмолвную компанию одетых в черное людей.
— Мы словно бабочки на острие булавки, — проворчал чей-то грубый голос.
— Если кто-то собирается пригвоздить нас сегодня, Барт, поверь, его ждет сюрприз, — откликнулась Мередит с язвительным смехом, вселившим уверенность в мужчин.
Облака снова сомкнулись, заслоняя предательское светило, и процессия двинулась дальше. Конские копыта, обернутые мешковиной, почти бесшумно ступали по камням.
Сарацин в сотый раз споткнулся, попав ногой в сотую по счету рытвину, и лорд Ратерфорд дал волю гневу, огласив окрестности замысловатым ругательством, в сотый раз решив, что Корнуолл — место, подходящее исключительно для корнуольцев. Вот уж много часов он скакал по грязным, отвратительно неровным дорогам, прорезавшим недружелюбную местность. Сумерки сменились непроглядным мраком, а конца путешествию не предвиделось. Он был один, что вполне его устраивало: в последнее время лорд предпочитал одиночество. Лошадь его слуги Уолтера захромала часа два назад, и лорд, мельком взглянув на единственный постоялый двор в ближайшей деревушке, картинно передернулся и решил, что большая дорога будет куда предпочтительнее такого, с позволения сказать, ночлега. Правда, теперь он сожалел о неразумном порыве. Уж лучше грязные простыни и кишащий блохами матрац, чем эта безбрежная пустыня.
Дорогу, как ему казалось, разъяснили достаточно ясно, если он правильно разобрал этот невыносимый корнуольский акцент, имевший весьма отдаленное сходство с человеческой речью.
— Держитесь прибрежного тракта, — наставлял странный тип, утверждавший, что он трактирщик, — через десять миль, у Хакетс-Кросс, завидите виселицу с мертвецом, свернете влево, там и до Ландрета рукой подать.
Он проехал куда больше десяти миль, но так и не увидел ничего, отдаленно напоминавшего виселицу с висельником или без, а темная корнуольская ночь окутала синим покрывалом всадника и коня. Единственным звуком, будившим тишину, был неумолчный рев прибоя.
И все продолжалось без конца, пока звон стали о сталь не развеял досаду, в мгновение ока не разжег кровь бывалого вояки и не заставил жеребца, такого же воина, как и хозяин, пронзительно заржать.
— Легче, Сарацин, легче, — тихо скомандовал лорд, но приказ запоздал: благородное животное, прошедшее школу янычаров, уже смолкло и, подрагивая боками от нетерпения, готовилось к битве. Бархатные ноздри вороного раздувались, ловя запахи пороха и крови — верные спутники битвы.
Послышались гневные голоса, потом гром мушкетного выстрела. Лорд Ратерфорд отвел коня в придорожные кусты, спешился и прокрался к повороту, за которым увидел прелюбопытнейшую картину.
Скорчившись за зарослями утесника, он с удивлением понял, что на дороге разыгралось настоящее сражение. В темноте различимы были только неясные силуэты, катавшиеся по земле или схватившиеся не на жизнь, а на смерть. Со всех сторон раздавались противоречивые приказания. Одна фигура особенно привлекла его внимание. Гибкий, ловкий, и судя по быстрым, точным движениям, молодой человек, похоже, оказывался одновременно в нескольких местах: короткая шпага посверкивала, рубя воздух, и противник был вынужден отступить.
Наконец лорду Ратерфорду удалось разобрать диспозицию боя. Одна группа сражавшихся была в мундирах береговой охраны, остальные почти сливались с окружающим мраком. Лорд заметил, что контрабандисты один за другим исчезали, растворяясь во мгле, будто следуя заранее разработанному плану. Охранники спотыкались о шпаги и подставленные ноги врагов, охотясь в основном за легкой танцующей тенью юноши, а двое контрабандистов, настоящих гигантов с саженными плечами, удерживали их на расстоянии серией хорошо обдуманных маневров. Шум и вопли перекрывал низкий мелодичный смех, побуждая охранников к новым бесплодным попыткам, пока, казалось бы, уже пойманная добыча ускользала из их б рук.
— Прорывайся, Барт! Немедленно! — раздалась громкая команда, заглушая всеобщий гвалт. Акцент был таким же грубым, как и у всех слышанных сегодня корнуольцев, но голос казался куда более звонким, хотя и властным, не допускающим возражения. Двое здоровяков вдруг бог знает куда пропали как по волшебству. Молодой человек задержался всего на секунду, словно разгуливая по самому краю ночи, излучая издевательский вызов. Но не успели охранники опомниться, как он тоже растаял через миг после того, как
