Я молча поднялась с дивана и подошла к окну, отодвинула занавеску.

– Гроза будет, – наконец сказала я, повернулась и присела на подоконник. Монахов неотрывно следил за мной глазами. Я посмотрела прямо на него. – Ты думаешь, что кто-то специально купил дом, для того чтобы заполучить кулон?

Монахов кивнул.

– Зачем? Какой в этом смысл?

– Спроси у своего мужа.

– При чем здесь мой муж? – нервно рассмеялась я. – Шорохов понятия не имеет об этом доме. Он даже не знает, где я. Его это не волнует.

– Но… Тогда почему ты здесь?

– Я сняла дом, – зачем-то солгала я. – Арендовала.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – пробормотал Монахов и откинул голову назад.

– Расскажи про кулон.

Монахов вздохнул, потер глаза и достал бумажник из заднего кармана брюк. Открыл, извлек фотографию, провел по ней пальцами, словно возрождая в памяти ощущения, звуки и запахи, долгие годы наполнявшие его жизнь. Потом протянул снимок мне. Я видела его раньше, в тот день, когда Монахов забыл пиджак в моей машине. Теперь из дневника Врублевской я знала, что Вера была запечатлена на фоне виллы ди Коломбо.

– Узнаешь виллу? В спальне еще висит картина с ее изображением.

Я кивнула. Монахов поднялся с дивана и принялся кружить по комнате.

– Фабио, так на самом деле звали Дюка, оставил свою виллу тому, кто предоставит в распоряжение адвоката его семьи реликвию рода – тот самый кулон. Так написано в его завещании. Безусловно, он думал об Иде Врублевской. Вероятно, в те времена советской балерине не пристало быть владелицей такого шикарного поместья под Римом, поэтому он так и поступил. Не называя ее имени, сделал Иду единственной наследницей.

– Откуда ты это знаешь?

– Вера ездила в Италию. Той весной, три года назад. Там ей и отдали завещание. Ида не захотела ехать и попросила Веру… Если бы не это проклятое завещание…

Монахов сжал кулаки в бессильной ярости, а я снова ощутила укол ревности. Я почти уверила себя в том, что у нас с Монаховым может что-то получиться. Но завтра все закончится, так и не начавшись. Вернется Фиалка и увезет меня отсюда. Навсегда…

Я невольно дотронулась до своей щеки, вспоминая прикосновение его ласковых пальцев, и тут же отдернула руку, словно Олег мог подслушать мои мысли.

– И где оно? – хрипло спросила я.

– Завещание? Не знаю. По возвращении из Рима Вера отдала его Врублевской. Но я потом так его и не нашел.

– И теперь кто-то его ищет.

– Тот, кто знает, – повторил Монахов. Он подошел ко мне, обнял и прижал к себе. Я уткнулась в его плечо.

– Мне страшно, – пробормотала я. – Я боюсь.

– Я не отдам тебя ему, слышишь?

– Значит, никакой мистики?

Он покачал головой, взял мое лицо в ладони, наклонился и поцеловал в губы.

– Пойдем ко мне, – прошептал он вечность спустя. – Тебе нельзя здесь оставаться, а у меня ты будешь в безопасности.

– Не сейчас, – я с трудом возвращалась к действительности. – Я обещала Гале, что зайду. Пойдешь со мной?

Я с надеждой заглянула в его глаза.

– Нет. Может, и тебе не стоит идти.

– Она обидится. Да я ненадолго.

– Хорошо. Только потом сразу ко мне. Я буду ждать…

Он отступил на шаг и улыбнулся:

– Теперь я тебя никому не отдам, помни об этом.

– А Дюка, то есть Фабио, так и не нашли?

– Нет.

Монахов ушел. Я смотрела в окно ему вслед и с горечью думала о том, что влюбилась. В самый неподходящий момент.

На улице совсем стемнело. Огромная черная туча опустилась на поселок и зависла, словно зацепилась за верхушки сосен и не могла сдвинуться с места. Внезапно вспыхнувшая молния расколола небо пополам, раздался раскат грома. И где-то наверху в доме послышался громкий стук.

Я вздрогнула, задернула шторы и бегом поднялась на второй этаж. Окно в спальне было распахнуто, деревянная рама билась на ветру о стену дома. Я стремительно пересекла комнату и вытянула руку, чтобы закрыть створку. Но тут снова прогремел гром. Хотя, нет, на сей раз это был не гром. Это начался фейерверк. Я выглянула наружу. В лицо мне ударил поток влажного прохладного воздуха. Отсюда было видно освещенную лужайку у дома Галы. Под натянутым навесом скопилось много народу. До меня долетали звуки музыки, взрывы смеха. Мне показалось, что я узнала в нарядной толпе Нору и Шмакова. Очередной салютный залп располосовал небо, крики «Ура!» вспороли предгрозовое ожидание.

Быстро закрыв окно, я достала из шкафа зеленое шелковое платье. Надела, застегнула крючки. Только после этого подошла к зеркалу. И снова меня поразила метаморфоза, произошедшая со мной. Это была я, и в то же время – не я. Я глядела на себя как будто со стороны, как будто принимала участие в некоем спектакле.

Я собрала волосы в гладкий узел, подумала и укоротила шнурок, на котором висел кулон. Теперь кулон был на виду. Я сделала это сознательно. Мне очень хотелось посмотреть в глаза «тому, кто знает». Там, в толпе, он не причинит мне вреда. А я сразу пойму, что это он.

Стоило мне поднести губную помаду к губам, как вдруг…

«Я маленькая балерина, всегда нема, всегда нема»… – раздалось из темного коридора.

Помада выпала из пальцев и развалилась на части, оставив на дощатом полу красные, похожие на кровь, следы. Я метнулась к кровати, сунула руку под матрас. Пистолета не было.

Я медленно повернулась. За окном сверкнула молния, озарив комнату призрачным светом. В дверном проеме застыла фигура в черном атласном плаще, в наброшенном на голову капюшоне, словно сошедшая с полотен Гойи или Босха. Наверное, именно этого плаща не досчиталась Гала в вечер сеанса.

– Не это ли ты ищешь? – прошелестел черный человек свистящим шепотом и направил на меня дуло пистолета. Я узнала этот шепот, я слышала его раньше, на сеансе спиритизма. «Убирайся отсюда», – вот что он тогда сказал. Боже, неужели это было всего два дня назад?

Я отступила к окну, просунула руку за спину и нащупала дрожащими пальцами шпингалет. Повернула. Послышался странный треск, похожий на пулеметную очередь. Я испуганно дернулась, а потом поняла, что это начавшийся дождь забарабанил по стеклу.

– Обожаю спецэффекты, – произнес человек нормальным голосом и стянул капюшон с головы.

Обычное лицо, размытые черты. Такого встретишь в толпе и не узнаешь. А на шее темнело родимое пятно в форме паука. Почему я раньше этого не замечала? Передо мной стоял Игорь Драч – муж моей подруги Фиалки. В голове вдруг всплыли отрывки из Идиного дневника, в которых она описывала внешность Стертого, и цепь замкнулась.

– Ты очень похож на деда, – сглотнув, сказала я.

– Молодец, умная девочка. Догадливая. А ты, между прочим, похожа на мою любимую бабушку.

Игорь Драч скинул плащ на пол и остался в яркой оранжевой футболке. Он широко улыбнулся. Если бы не пистолет в его руках, направленный мне в лоб, можно было бы подумать, что встретились старинные друзья.