единственном экземпляре, подобный оборот дел дал бы нам шанс распространить влияние в ином мире. А это и людские ресурсы, и полезные ископаемые, наконец, гигантские территории.

– Заманчиво, – после долгой паузы вымолвил старик. – Даже очень. Но как вы себе это представляете на практике, учитывая острую конфронтацию, которая господствует в том мире?

– Пока никак, – признался очкарик. – Я это предположил только что в порядке, так сказать, мысленного эксперимента.

– Интересно, – процедил старик, но чувствовалось – мысль взяла его за живое.

– Если речь идет о военном завоевании, то ничего не получится, – немедленно высказался военный. – Учитывая те силы, которые мы в любом случае обязаны держать здесь, даже при частичной мобилизации перебросить туда удастся немногое. А в тех краях рельеф такой, что броневую технику применить удастся не везде. Я уже не говорю о потерях, и вообще, цене подобной авантюры.

– Признаться, странно слышать об этом со стороны военного человека, – старик позволил себе улыбнуться кончиками губ. – Вы, напротив, обязаны рваться в бой. Разве это не извечная генеральская мечта – иметь перед собой земли и народы, которые можно завоевать?

– Вот поэтому я и против, что являюсь профессионалом в военном деле, – чуточку резко возразил собеседник. – Война должна иметь смысл. Это последнее дело, на которое можно пойти, когда ничего иного уже не остается. Допустим, мы сумеем сконцентрировать там определенную действительно большую группу войск. Допустим, наш маневр останется непонятым со стороны здешних противников и не повлечет никаких последствий у нас. ак это осущствить на практике, я не представляю, но, допустим… Однако вы представляете масштаб необходимых операций? А ведь территорию мало завоевать, ее требуется удержать, а это – гарнизоны, то есть, опять войска. Нет, военный путь – авантюра чистейшей воды. Не вижу ни малейшего смысла увязать в бесконечной войне просто ради того, чтобы отхватить какие-то земли, да еще находящиеся невесть где.

– Хорошо, – кивнул старик. – А если доставить туда ядерные заряды? Мы же знаем, что наши новые союзники по каким-то причинам не сумели открыть атомную энергию, и таким образом мы получим абсолютное превосходство над всеми живущими за Вратами?

– Зачем нам зараженная территория? – возразил военный. – Какой смысл в убийстве ради убийства, если мы не сумеем даже воспользоваться плодами победы? И победа ли это вообще? Я перестаю вас понимать, товарищи. Что нам необходимо – новые технологии, или власть над другим миром?

– Было бы неплохо и то, и другое, – очкарик избавился от оправы и стал протирать стекла. Без очков его глаза стали выглядеть беззащитными. – Но это в идеале, который, как известно, недостижим.

– Вы тоже считаете подобный ход невозможным? – спросил старик.

– Скорее – нецелесообразным на данном этапе, – очки вернулись на место, и их хозяин сразу стал таким, каким его привыкли видеть собеседники. – Нам действительно ничего не даст территория с нелояльным населением, завоеванная военным путем, или даже очищенная от большинства населения. Мы же не империалисты какие-то, чтобы просто угнетать народ. Война – отнюдь не решение проблем.

– Значит, вы тоже против, – понимающе кивнул старик.

– Я этого не сказал. Просто я за определенную последовательность действий. Как верно обрисовал нам представитель наших доблестных вооруженных сил, сейчас не время заглядывать в будущее настолько далеко, и уж тем более – ввязываться в военное противостояние еще с одним миром. У нас сейчас одна задача – получение новых технологий, так давайте исходить из нее. Надо расставить все по приоритетам.

– Но мы заключили соглашение с правительством Элосты, и потому считайте технологии в нашем кармане, – напомнил старик.

– Соглашение – далеко не все. Я не производственник, однако прекрасно представляю грядущие проблемы. Начинать все с нуля – это же работа не на дни, а на годы. Вы можете сказать, через какое время наши ученые и инженеры смогут не просто разобраться, а воспроизвести все в промышленных масштабах? Через год? Два? Десять? Не думаю, будто все удастся сделать действительно быстро. Между тем главная задача – модернизация нашей промышленности. Можно вещать с высоких трибун все, что угодно, только мы-то знаем – дела в стране обстоят далеко не лучшим образом. Мы просто обязаны насытить внутренний рынок товарами, обеспечить устойчивый экспорт, поднять за счет этого бюджет, и не в разы, а в десятки раз, и тогда наша победа здесь, вернее – победа нашего образа жизни, будет обеспечена. Народы наглядно сумеют убедиться в преимуществах социалистического строя, а там – кто знает? Во всяком случае, первый этап мне лично видится именно таким. Прежде – воспроизведение уже имеющихся образцов, затем – создание на их основе нового, как товаров, так, хочется верить, и оружия, а дальше – кто знает? Наше счастье – капиталистический мир тоже с завидной периодичностью проходит через всевозможные кризисы. Но в чем надо отдать им должное – они умеют пропагандировать свой образ жизни, как нечто светлое, и немало людей во всем мире, у нас, в том числе, верят пропаганде. Мы же обязаны подтвердить слова делом. И лишь потом думать, что именно нам еще требуется от иных пространств. Надеюсь, вы понимаете всю глубину задач, которые стоят перед нами?

Старик понимал. Он долгое время находился во власти, однако не утратил ясности ума, и не оторвался от действительности.

– Значит, так… – в задумчивости произнес он.

– Пока – так, – кивнул очкарик. – А параллельно наши группы прозондируют почву за пределами Элосты. Посмотрим, что там можно сделать.

Зная собеседника, ему не слишком поверили. Как-то непохоже было, чтобы представитель одной из самых могущественных организаций до сих пор не предпринял никаких шагов в указанном направлении. И настолько красноречивы были взгляды, что очкарик не выдержал и улыбнулся.

Улыбка у него была неожиданно добрая, словно отвергающая все ходившие вокруг определенного ведомства мрачные легенды, и больше наводящая на воспоминания о в общем-то добродушных анекдотах про товарища майора и его доблестных сотрудниках.

– Ладно, каюсь, – сказал очкарик. – Кое что нами было предпринято. Но так как ни о каком соглашении речь еще не шла, то действия носили несколько иной характер.

Уточнять, какой именно, он не стал. Да его собеседники понимали подобное без лишних слов.

– Значит, теперь нам, возможно, предстоит расхлебывать кашу, заваренную с вашим участием? – все же не удержался военный.

– Я бы так вопрос ставить не стал. Окрестные народы давно ненавидят своего более могучего соседа, и в любом случае перешли бы к открытым действиям против него. Очень момент подходящий. Элоста ослаблена, враги наоборот на подъеме. Тем более, они дополнительно смогли усилиться за счет захваченного перед тем оружия. В технологиях там никто не разбирается, однако делать винтовки и гранатометы – не самое хитрое дело, и уж этому они научились. Весь вопрос – насколько они полны решимости, и насколько возможно их остановить? По некоторым данным, какая-то группа сумела прорваться сквозь защитные приграничные укрепления, и теперь находится на территории Элосты.

– Этого как раз и не хватало, – не выдержал военный. – Наши части уже имели некоторые стычки с бандами моджахедов, которые перешли сквозь Врата до того, как последние были надежно блокированы нами, но если там вспыхнет настоящая война, не знаю, как мы будем выкручиваться имеющимися силами. Вряд ли удастся остаться в стороне от событий, и лишь контролировать дорогу от столицы до Врат. Подставят же, сволочи!

Кого он наградил столь лестным эпитетом, ясно было без пояснений. Точно так же как был понятен ход размышлений военного и все последующие из него выводы.

– В договоре ничего не говорится о совместных действиях против внешнего агрессора, – напомнил старик.

– А если этот агрессор предпримет какие-нибудь действия против наших войск? Ведь мы будем вынуждены защищаться.

– Надеюсь, у местных хватит сил и ума, чтобы не допустить противника вглубь территории. Нам главное, чтобы нынешняя власть смогла продержаться хотя бы лет пять, а лучше – десять, и мы успеем получить от них все необходимое.

– Боюсь, при внешней агрессии продержаться десять лет они просто не смогут, – вздохнул военный. – Даже если попытаются возродить армию.