Не думаю, что мне удалось провести Гаррисона. В его глазах застыло выражение попутчика, также привязанного к путешествиям в прошлое. Среди моих знакомых мало кто из мужчин страдает физической зависимостью от прошлого, это скорее прерогатива женщин, как мне кажется. Побочный эффект материнства.

— Все нормально, — сказала я.

Затем огляделась, чтобы получше рассмотреть все вокруг. Стоявшая на углу шлюшка, смутно напоминающая кого-то из знакомых, с подозрением посматривала на нашу машину. Господи, меня тошнит от людей, которые по доброй воле разрушают собственную жизнь. Жизнь и так слишком коротка. Они что, не знают об этом или просто не могут остановиться?

— Она мне кого-то напоминает, — заметил Гаррисон.

Я повнимательнее изучила ее лицо, а потом кивнула.

— Джейми Ли Кертис.

— Проститутка-двойник? — изумленно спросил Гаррисон.

— Более того, это парень.

Гаррисон посмотрел на меня, словно пытаясь понять, шучу я или нет. Причем его удивило не то, что шлюха — переодетый парень, а что она изображает именно Джейми Ли, все-таки внешность у актрисы на любителя.

— Мы говорим об одной и той же женщине? «Рыбка по имени Ванда»?

Я кивнула.

— Я месяц работала в полиции нравов, и три из четырех недель провела загримированной под Джейми Ли. У нее навалом поклонников.

Мы начали разглядывать здание, в котором жил Филипп.

— Вам не кажется, что нам просто повезло? — спросил Гаррисон.

— Нет, мне кажется, что это ловушка.

Не думаю, что он хотел от меня услышать именно такой ответ, поскольку прошлые два раза, когда я входила в дом, один из них взорвался, а второй раз мне вмазали дверью по башке.

— Что собираетесь сделать?

Я пошла через дорогу.

— Давай для начала войдем.

Зайти в этот дом было все равно что попасть в страну третьего мира, чудом оказавшуюся всего в двух кварталах от звезды Рональда Рейгана на аллее Славы.

В коридоре не было света. Стены покрыты подтеками бог знает чего. Из одной из квартир раздавались завывания ближневосточной музыки. А в другой орал младенец и играла сальса. Пахло куркумой, топленым свиным жиром и мочой. Я пыталась не думать о том, что моя девочка находится в подобном месте, отчаянно цепляясь за другую картинку — Лэйси лежит на своей кровати с плеером в ушах и игнорирует все мои попытки поговорить.

— Третий этаж, в конце коридора, — с тревогой сказал Гаррисон. В таких зданиях ребятам из отдела по обезвреживанию бомб приходится бывать нечасто. Взрыв — это преступление высокого класса, продукт образования. Зачем утруждать себя изготовлением взрывного устройства, если достаточно одной- единственной спички?

Площадка второго этажа была усеяна пакетами из «фаст-фуда» и крысиными экскрементами. Мы поднялись на третий этаж, где находились шесть квартир, по три с каждой стороны коридора.

— Его последняя справа, — шепнул мне Гаррисон.

Мы медленно двинулись по коридору. Из нескольких квартир доносились телевизионные голоса на персидском и испанском. Одна из дверей со скрипом открылась, а потом быстро закрылась, когда жилец узнал в нас копов. Дойдя до последней квартиры справа, я вытащила «глок» из кобуры. Гаррисон взглянул на оружие со смесью удивления и дурных предчувствий.

— Мне нужно…

Я кивнула.

Он протянул руку и аккуратно извлек из кобуры пистолет таким жестом, как люди выбирают в магазине артишоки.

— Встань там, — сказала я, указав жестом на другую сторону двери.

Гаррисон занял позицию и кивнул, что готов. Я потянулась к дверной ручке и тут вспомнила Дэйва, исчезнувшего в облаке пыли. Моя рука замерла на полпути, я взглянула на Гаррисона и сделала шаг назад.

— Если предположить самое плохое, что нужно делать, чтобы эта конура не взлетела на воздух?

Гаррисон задумался на секунду.

— Если бы у нас были специальные оптические приборы, то мы могли бы заглянуть под дверь.

Я посмотрела на часы. Начало шестого, самый час пик.

— Как скоро их смогут привезти?

— В это время суток это займет минимум час. Пробки.

— А если вызвать полицию Лос-Анджелеса?

— Немногим меньше. Отдел по обезвреживанию бомб располагается рядом с Полицейской академией. Другой конец города.

Я посмотрела на часы. С каждой секундой моя дочь ускользала все дальше и дальше.

— Нет, у Лэйси нет этого часа.

Гаррисон снова пораскинул мозгами, посматривая на стены.

— Если там такая же бомба, как в бунгало, то стены смогут нас защитить. Не трогайте ручку. Мы выбьем дверь ногой, а потом прислонимся к стене.

— А что, если моя дочка внутри?

Я увидела по глазам, что он не хочет отвечать на этот вопрос. Я только что возложила на него ответственность за жизнь Лэйси, если он все-таки решит войти в дверь.

— О чем хотел поговорить тог парень? О конце света?

— Что-то типа того.

— Тогда я беру всю ответственность на себя, что бы ни произошло.

— Думаете, ваша девочка внутри? — спросил он.

Я посмотрела на него, потом на дверь. Одна из цифр номера отвалилась. По краям дверная коробка была испещрена грязными отпечатками пальцев, словно рисунок, сделанный по трафарету.

— Нет.

Моей девочке просто незачем быть внутри. Это было бы слишком просто. По какой бы причине преступник ни похитил Лэйси, но он явно не собирался облегчать нам жизнь.

— Я тоже так думаю, — кивнул Гаррисон.

Мы снова подошли к двери и приготовились выбить ее. На лестнице отдавались эхом крики и ругань на испанском. Двое ссорились. Судя по голосу, мужчина был пьян, а женщина пребывала на грани истерики. На улице завыла автомобильная сигнализация, но очень быстро заткнулась, и снова воцарилась тишина. Я кивнула Гаррисону и начала считать: «Раз, два…» На счет три мы выбили дверь.

Во все стороны полетели щепки, и дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Мы на секунду прижались к стене, ожидая, что сейчас нас контузит и накроет удушливой волной горячего воздуха.

Ничего не произошло.

Я выглянула из-за угла и посмотрела внутрь, подняв пистолет. Тусклый свет едва освещал простую скромную комнату. В одном углу раковина и кухонный стол, который, собственно, заменял собой всю кухню. Напротив дверь, которая, должно быть, вела в ванную. В центре комнаты перед двумя окнами какой-то человек совершенно неподвижно сидел на стуле. Я отпрянула назад и взглянула на Гаррисона. Мне не пришлось ничего говорить. Он понял по моему лицу, что что-то не так. Из-за двери раздался сдавленный стон. Гаррисон тоже поднял пистолет и заглянул в комнату. Я увидела, как его лицо вытянулось от удивления. Я наблюдала, как его глаза привыкают к полумраку в центре комнаты. Затем он снова прислонился к стене.

— Это тот парень, которого вы видели около вашего дома?

Я не знала точно.