Я попыталась отогнать от себя видение, но оно было слишком ярким. Вот чьи-то руки хватают Лэйси за волосы и за блузку, а она отбивается. Я видела, как дочкины пальцы судорожно сжимают руль, когда преступник вытаскивает ее наружу.

Я услышала хруст гравия. Сзади ко мне подошел Гаррисон, несколько секунд постоял молча, а потом спросил:

— Вы в порядке?

Я кивнула. Тысячу раз я бывала на месте преступления. Я смотрела в бесчисленные лица близких жертвы, чьи сердца были разбиты вдребезги. Мы твердили им, что понимаем их горе, держали их за руку, но никогда не позволяли себе по-настоящему пережить их чувства, взглянуть на мир их глазами. А теперь я одна из них. Я читаю это во взглядах других полицейских. Осторожно, не подходи к чужому горю близко. Я переступила через желтую ленточку и теперь стояла по ту сторону — как жертва.

К месту преступления подъехали еще две полицейские машины. Молодая женщина-сержант пошла прямиком ко мне.

— Вы офицер Джеймс? — спросила я.

Она кивнула.

— Мне очень жаль, лейтенант.

Потом жестом показала на уголок губы. Я вытерла остатки рвоты.

— Нужны еще полицейские, чтобы по горячим следам выявить свидетелей.

— Уже едут. Значит, здесь все и случилось.

— А еще установите прослушку на мой телефон, а то вдруг… — Я не смогла закончить мысль.

— Мы все сделаем, — успокоил меня Гаррисон.

Я посмотрела на офицера Джеймс. Ей, наверное, около тридцати, но по виду не дашь больше, чем моей Лэйси. Белокурые волосы аккуратно заправлены за уши. Никакого многослойного пирсинга, в каждом ухе по одному простенькому серебряному колечку. Ярко-голубые глаза. Два колечка на правой руке и не одного на левой.

Господи, у меня в ее годы уже родилась Лэйси, а Джеймс даже не замужем.

— Мы сделаем все возможное, — заверила меня она.

Копы всегда произносят эти слова, когда пострадал кто-то из своих. Наверное, я говорила их в больничной палате Трэйверу, но они неприменимы к моей девочке. Джеймс сжала мою руку. Вот оно, полицейское братство, хотя в нашем случае термин «братство» не подходит. Думаю, для нее и ей подобных я — образец для подражания. Первая женщина, ставшая во главе убойного отдела, первая в пятом, первая в десятом. Но при всем этом я не смогла защитить своего ребенка.

— Вы ранены, — заметила Джеймс. — Вызвать «скорую»?

Я слабо покачала головой, и она отошла в сторону поговорить с другими полицейскими, оцепившими по периметру «хонду» моей дочери.

Я чувствовала себя потерянной, неуместной. И не знала, какой шаг предпринять дальше. Куда, в каком направлении? Теперь мне самой нужен был образец для подражания. Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Было такое чувство, что щека, по которой мне съездили дверью, светится как неоновая вывеска. Мне казалось, что земля подо мной разверзлась и поглотила меня. Я не могла задержать воздух в легких, а сердце билось как бешеное.

— Давай работай, — прошептала я. Осмотри место преступления, опроси свидетелей, работай, работай.

Я с трудом сделала вдох.

— Нужно отыскать свидетелей, — промямлила я, причем воздух кончился раньше, чем я завершила предложение. — Кто-нибудь должен был что-то видеть или слышать. Все, что угодно.

Гаррисон снова бросил взгляд на машину. Я прочла в его взгляде, что он что-то просчитывает в уме.

— Что?

— Да так, думаю… — сказал он, засомневавшись, стоит ли договаривать.

— Думай вслух, хоть хорошее, хоть плохое.

Он еще раз посмотрел на машину.

— Ни в машине, ни на тротуаре нет следов того, что ваша дочь ранена.

Я сглотнула, все еще задыхаясь.

— То есть отсутствуют следы крови.

— Да.

— И мне должно стать лучше от этого?

Он покачал головой.

— Я имею в виду, что, возможно, ее исчезновение не связано с делом Финли.

Он указывал на что-то, невидимое моему глазу, чем ужасно меня разозлил. Мне не нужны вопросы без ответа, мне нужно вернуть свою девочку.

— О чем ты, черт бы тебя подрал?

— О том, что все остальные, с кем имел дело этот парень, мертвы. И если бы это был он, то, я думаю, Лэйси все еще была бы в машине.

Слишком быстро. Я не готова была осматривать место преступления. Пока не готова. Я не могла привыкнуть к мысли, что моя девочка пропала. И кто-то вытащил ее из окна машины. Я чувствовала себя беспомощной. Пистолет и полицейский значок казались мне бутафорией, просто красивыми игрушками, за которые мы крепко держимся, чтобы убедить испуганных зрителей, что знаем свое дело. Мои глаза заполнились слезами, и я отвернулась.

Улица быстро наполнилась полицейскими машинами. Полицейские в форме сновали туда-сюда, как бесполезная армия оккупантов. Я вытерла слезу и заметила, что у меня дрожит рука. Я сцепила руки в замок и сжала кулак, пытаясь выдавить страх.

— Телефонные угрозы? — Я снова обратилась к Гаррисону. — Белый мужчина средних лет?

— Возможно.

— Если это так, то только что мы от множества улик пришли к одной-единственной. Только голос на автоответчике. Это ничто.

— Но мы узнаем, откуда сделан звонок.

— Ага, если повезет, и это окажется телефон-автомат, на котором будут присутствовать любые отпечатки кроме нужных.

— Пока что определенно можно сказать только одно — нам еще ничего не известно, зачем же сразу думать о самом плохом.

— Самое плохое уже случилось.

Гаррисон покачал головой. На мгновение он вспомнил о прошлом, но потом снова посмотрел на меня:

— Еще нет.

Да, самое плохое еще не случилось. Кто-кто, а он точно знает.

Щека начала пульсировать, словно через нее шел ток. Я пошла к своей машине, села, закрыла двери и окна.

— Думай, — прошипела я себе. — Делай свою работу.

Я умоляла себя, пыталась выкарабкаться из беспомощности. Ответ должен быть где-то прямо передо мной, мне просто нужно его увидеть. Все должно быть просто. Я всегда решала такие задачи как орешки, всегда срабатывало. Я попыталась сделать несколько медленных глубоких вдохов. Закрыла глаза, но мысли продолжали бесконтрольно мчаться вперед. На меня обрушилось все случившееся с того момента, как Лэйси крикнула «вы убийцы» на конкурсе красоты. Телефонные звонки Брима. Оранжевые носки Финли и ручеек его крови. Дверь, летящая на меня. Неподстриженная лужайка рядом с домом Финли. Красный свитер в темных водах пруда. Суини, шепчущий: «Мне жаль». Ослепительная вспышка перед взрывом. Дэйв, исчезающий в облаке пыли. Машина по имени Подсолнух. Птенчик, познавший радости полета.

Кто-то постучал в окно, вернув меня к реальности. Около машины стояли Гаррисон и Джеймс. Я открыла дверцу.

— Женщина видела машину, которая проехала вскоре после того, как раздался звон стекла.