— Нет. Вы, вероятно, скажете нам.
— Я уверен, что не знаю, где он. Вы, кажется, сказали «капитан»? Армейских типов в этом госпитале не держат.
— Его привезли вчера для рентгеновского обследования.
— Попробуйте узнать в рентгенологическом отделении.
— А где оно?
— Это написано вон на той доске, — ответил авиатор.
— Я думаю, что никакого толка, если привлечем этого солдата за грубость, мы не добьемся? — спросил капитан Фримантл.
— Ни малейшего, — согласился де Сауза. — В военно-воздушных силах это не грубость.
— Уверен, что вы ошибаетесь.
— Не ошибаюсь, а просто шучу.
Больных в госпитале было немного, а час, в который они приехали, был наименее занятым. Больных только что покормили, и по идее они должны были спать; обслуживающий персонал в это время принимал пищу. В комнате с надписью: «Рентгенологическое отделение» — никого не было. Два солдата слонялись по безлюдным коридорам, полы в которых были покрыты какой-то темной, слегка липкой мастикой, предназначенной для заглушения шагов.
— Где-то должен же здесь быть какой-нибудь дежурный, — сказал де Сауза.
Увидев дверь с надписью: «Посторонним вход воспрещен», — он открыл ее. В комнате находился, очевидно, температуривший и бредивший человек, который громко жаловался на то, что его постель усыпана ядовитыми насекомыми.
— Белая горячка, наверное, — сказал де Сауза. — Давайте нажмем его сигнальную кнопку, — предложил он. — Кто-нибудь подумает, что ему плохо, и придет с успокаивающим лекарством. — Он нажал кнопку, и спустя несколько минут в палату вошел дежурный санитар.
— Мы ищем армейского офицера по фамилии Краучбек.
— Это не он. Это, один из серьезных больных. Вам лучше выйти отсюда. — Когда они вышли в коридор, санитар добавил: — Никогда не встречался с таким случаем. Какой-то шутник в Александрии дал ему посылку с надписью: «Только через офицера» — которую надо было доставить в Лондон. В посылке была полная коробка скорпионов, и они вылезли из нее.
— И какому только риску вам, летчикам, не приходится подвергаться ради нас! Ну, а как же нам все-таки найти капитана Краучбека?
— Попробуйте спросить в регистратуре.
Они нашли регистратуру, а в ней — дежурного офицера.
— Краучбек? Нет, не слышал о таком.
— У вас есть список больных?
— Конечно, есть. А как же без него, по-вашему?
— И что, Краучбека в списке нет? Он поступил вчера.
— Вчера дежурил не я.
— А можно увидеть того, кто дежурил?
— Он сегодня отдыхает.
— Все это весьма смахивает на насильственный увоз, — заметил де Сауза.
— Послушайте, вы! Я не знаю, кем вы оба, черт возьми, являетесь, не знаю, как вы сюда попали и что вам, собственно, нужно здесь! — воскликнул дежурный офицер.
— Проверка службы безопасности. Обычная проверка, — сказал де Сауза. — Мы направим докладную соответствующим органам.
Когда они вышли из госпиталя, ветер дул с такой силой, что разговаривать до того момента, пока они не сели в машину, было невозможно. В машине капитан Фримантл сказал:
— Знаете ли, вам не следовало так разговаривать с этим офицером. Все это может принести нам неприятности.
—
Придорожная гостиница явилась хорошим укрытием от ветра, но ничего похожего на изобилие и роскошь в ресторане Рубена здесь не было. Фактически, она отличалась от соседних отелей только тем, что в нее попадала большая часть продовольственных пайков, продаваемых сержантом-квартирмейстером капитана Фримантла. Они смогли, однако, поесть здесь со значительно большим аппетитом, чем ели у себя под мрачным взглядом Людовича.
— Жаль, что нам не удалось повидать Краучбека, — сказал капитан Фримантл. — Его, наверное, перевели куда-то.
— В армии такие тайные операции — явление постоянное. А вы не думаете, что его похитили по приказу нашего начальника? Он ведь неоднократно высказывался по поводу отсутствия этого капитана, при этом следует отметить, что высказывался с почти нескрываемым злорадством. — Подогретая крепким североафриканским вином, фантазия де Саузы заработала с удвоенной энергией, как будто он находился на изнурительном конкурсе писателей-сценаристов. — Предполагая умопомешательство, мы в общем-то приняли слишком простое объяснение поведения вашего начальника. Мы сейчас находимся в глубоких политических водах, Фримантл. Я удивился, когда увидел «дядюшку» Краучбека в вашем центре. Этому человеку слишком много лет, чтобы забавляться вашими парашютами. Мне надо было бы отнестись к этому с еще большим подозрением, но я, думая о нем, представлял того ревностного офицера, которого знал в тридцать девятом году. Четыре года тотальной войны способны изменить человека. Меня они, например, изменили. На Крите я потерял не имеющую большого значения, но заметную часть своего левого уха. «Дядюшку» Краучбека послали сюда с определенной целью: возможно, для слежки за майором Людовичем, а может, наоборот, чтобы тот следил за ним. Тот или другой является фашистским агентом, а может быть, и сразу оба. «Дядюшка» Краучбек работал в штабе особо опасных операций — пресловутая конспиративная сеть. Возможно, ваш Людович получил приказ в запечатанном пакете, в котором не было никаких объяснений, просто было сказано: «Вышеуказанного офицера пустить в расход». Позавчера кто-то говорил, что устроить так, чтобы парашют не раскрылся, — дело очень простое. Номер Краучбека в группе был известен заранее. Я не сомневаюсь, что Людович и его сообщники подстроили какую-то ловушку.
Бесхитростный капитан Фримантл, тоже в немалой степени подогретый кровавым, красно-коричневым вином, охотно ухватился за высказанную де Саузой идею.
— Фактически, — сказал он, — именно об этом в первую очередь Людович и спросил, когда я доложил о прыжке Краучбека. «Не раскрылся парашют?» — спросил он, как будто это обыкновеннейший случай.
— Все это было подстроено так, чтобы не вызвать никаких подозрений. Начальник не должен был знать, в какое именно время произойдет убийство. Оно могло быть запланировано и на позавчерашний день, и на вчерашний. Но непредвиденный случай спас Краучбека — на время, конечно. Теперь они снова схватили его. По-моему, ни вы, ни я никогда больше не увидим моего старого товарища по оружию.
Они обсудили и детально развили возможности заговора, контрзаговора и предательства. Капитан Фримантл был бесхитростным человеком. До войны он был скромным сотрудником в одной из страховых компаний. Занимаемая им в течение последних трех лет должность позволяла ему иногда заглядывать в суть тайных операций. Слишком много странных людей прошло за короткое время через его узкое поле зрения, чтобы он мог не знать о существовании запутанного мира лжи, обмана и опасностей, находившегося за пределами его скромного опыта. Короче говоря, он был готов поверить всему, что ему скажут. Де Сауза несколько запутал его, пожалуй, только тем, что наговорил всего слишком много.
Позднее, когда они ехали обратно в центр, де Сауза развил идею еще об одном заговоре.
— А не слишком ли мы современны? — спросил он. — Мы рассуждаем категориями тридцатых годов. Но ведь и Краучбек, и ваш майор Дракула пришли в человечество в двадцатых годах. Возможно, в этом деле играет роль какое-нибудь любовное побуждение. Ваш начальник — очень подозрительный тип, а половая жизнь «дядюшки» Краучбека всегда была окутана тайной. Когда я служил с ним, он никогда не проявлял никаких признаков интереса к женщинам. Вполне возможно, что мы имеем здесь дело с самым заурядным случаем шантажа или, еще вероятнее, со случаем ревности на любовной почве.
— Почему «еще вероятнее»?
