'Стойте, лютые разлучницы!Здесь устанете вы навек!” —Молвил князь и вещим странницамГневно головы отсек!
Март 1892
ВЕСЕННЯЯ ПОЭМА
1
Когда они сошлись, ей было двадцать три.Ему — семнадцать лет… Расшпилив темный локонИ тканями гардин завесив стекла окон,Она делила с ним восторги до зари.Ей нравилося в нем неловкое смущенье,Невинность важная, и первые томленья,И слезы ревности в потупленных очах,Когда она друзей, смеясь, именовалаИ медленной рукой альбом перебирала,Где лица строгие во фраках, в орденахТаились: все дельцы, артисты и вельможи,Иные лысые, в задумчивых очках,Непогрешимостью на схимников похожи.А он в ней все любил, все нравилось в ней, нежной,Порой мечтательной, капризной иль небрежной:Ее язвительный и скромный разговор,Душистый будуар, ковры и занавески,И ваз затейливых расписанный фарфорВосточной прихотью в цветные арабески.И нравилось ему, что, скрытая от всех,Их страсть была полней в таинственном романе,Что негою звучал ее картавый смех,Что имя у нее ласкательное — Фанни.Как часто проводил, бывало, с ней вдвоемОн, юный, влюбчивый, зимою вечер длинный.И было все полно в мерцающей гостинойЕе присутствием, как тихим божеством.Порой ее черты мгновенная тоскаТемнила: прошлое ль вставало из тумана?Она, смотря в камин, молчала и слегка,Как спугнутым крылом, смущенная рукаИграла веером с решеткою экрана.И вдруг, согнав с чела, как облако, печаль,Садилась весело за томную рояль.Он подымал пюпитр, спешил раскрыть ей ноты,Накинуть на плечи оброненную шаль.И вот мелодия, исполнена дремоты,Сперва едва слышна, как тайная печаль.Потом она журчит, рыдает и трепещет,Как в наслаждении изнывшая любовь,И снова чуть звенит и, разгораясь, плещетИ тихой жалобой вдали смолкает вновь.
2
А утром снова был он в корпусе, счастливый,С улыбкой тихою на розовых устах,С горячей бледностью в взволнованных щеках,В движеньях медленный, как лень — неторопливый;И как он был хорош, влюбленное дитя,Когда, склонив чело, угрюмо сдвинув брови,Забывши свой урок, смолкал на полуслове,Ресницы темные, как дева, опустя.Наставник хохотал, тряслися аксельбанты:'Должно быть, с барышней вчера игралив фанты”, —Он говорил, смеясь, и, потрепав шутяЗа робкое плечо, он прибавлял: 'Довольно!”Но, добродушием смущенный старика,Виновный юноша краснел до слез невольно,И горечь слез глотал, стыдясь духов платка.
