Жарче солнца разгоралася, Друга нового любя!” Князь нахмурил брови черные, Шлем надвинул на глаза. То не волны расшумелися — В сердце вспыхнула гроза. Он быстрее ветра буйного В терем княжеский идет И затворы самодельные Размыкает у ворот. Спят покои сном таинственным, Только грустная луна Смотрит в окна, как преступница Уличенная, бледна. Входит князь во дверь дубовую, По царьградскому ковру — В спальню, к пологу желанному, К заповедному одру. Крепко спит княгиня юная, В грезах дышит горячо. Точно змеи, косы черные Упадают на плечо. Славный князь глядит, нахмурился, В сердце холод и тоска, И взялась за меч воинственный Задрожавшая рука. Он глядит и думу думает, Злобу темную тая: 'Ты ждала ль меня, изменница, Подколодная змея? Наложу печать я мертвую На горячие уста, Побледнеешь ты, румяная, Как венчальная фата”. И на шею лебединую Тяжко рухнул княжий меч. И, не белая жемчужина — Голова упала с плеч! А красавица княгинюшка Честь, как схимница, блюла, Всё ждала супруга милого, Всё до нитки сберегла. В кладовых лежит нетронутым Все хозяйское добро: В бочках пиво, меды крепкие, Жемчуга и серебро. Красны платья не изношены, Утварь звонкая цела, И шелками скатерть вышита Для дубового стола. Спят покои сном таинственным, Только тихая луна Светит в окна, как покойница Неподвижная, бледна. Грустно князю одинокому, Ретивое жжет укор. Он коня седлает быстрого, Выезжает на простор. Выезжает в поле чистое, Пышет жизнью вольный конь. А у князя взор туманится, Душу высушил огонь. То не призраки холодные, Не туманы от земли — Две наветчицы, две странницы Показалися вдали.
