молодые, дают нам по горстке риса да по тряпице — ничего больше. Пусть только в этом они нас терпеть нужды не заставят. Вот и все, что нам надо. Так мы сможем дожить при них наши дни в покое и счастье, а когда мы помрем, пусть отдадут нам последний долг9 — вот и все. Отныне все наше добро — их добро. Видите, мы им все отдаем. Что еще мы должны дать?
— Все, что вы сказали, к делу идет,— говорят односельчане,— тут ничего лишнего нет. И упрекнуть вас нам не в чем. Когда нам, родителям, с работой не справиться, когда в доме рабочих рук не хватает или когда никто не идет сватать у нас дочерей 10, тогда мы берем в дом к себе зятя. Мы ждем, что он нам будет помощником. Да только бывает, что дочке нашей он придется не по душе, что она и разговаривать с ним не захочет и они не станут тянуть лямку вместе. Как тогда такой зять сможет остаться в доме? Сами знаете, он уйдет. Тут наша дочь может зря бросить тень на человека и лишить его доброго имени. Потому надлежит что-то выделить ему самому, чтобы его успокоить и обнадежить. Не уживется ваша дочь с ним, он сможет взять свою долю и уйти куда пожелает.
— Этого мне не понять, почтенные пятеро,— говорит тут старуха.— Я вас спрашиваю — в наш век вопросов спрашиваю11,— растолкуйте мне, что же с нас причитается. Я-то сама полагала, что мы, ее мать и отец, его обеспечим. Зато и он из нашей воли не выйдет.
— Все это так,— отвечают ей пятеро.— Поначалу мы все полагаем, что дело устроится хорошо. А вдруг они не уживутся! Нынче всю нашу землю запоганил жучок и клоп вонючий, и дети родителей больше не слушают. Совсем как в песне поется:
Весь народ стал хитер, а в стране-то разор, глянь-ка, раджа Дасарат! На дома, где мы жили, налог наложили, глянь-ка, раджа Дасарат!12
Дети-то наши стали поострее, чем мы. Бывает, нас так в споре забьют, что и слов не найдешь. Так что лучше нам обо всем наперед договориться. Тогда уж после они ничего не смогут потребовать. Почки слов лучше обрывать сразу, как они набухают.
— Хорошо, пусть так,— сказала старуха.— Давайте тогда спросим саму нашу дочку, пусть она скажет здесь перед всеми, довольна она или нет и хочет она этого парня в мужья или не хочет. Спросите ее, почтенные пятеро.
— Верно,— согласились они.— Это годится. Позови девушку.
Девушку позвали из дома, и те ей сказали:
— Садись, дочка. Мы хотим тебя о чем-то спросить. Она села и говорит:
— Что вам надо, почтенные? Спрашивайте.
— Дело, дочка, вот в чем,— говорят пятеро.— Твои отец и мать и мы, ваши соседи, думаем дать тебе мужа, чтобы он остался жить в вашем доме,— вот этого парня. По душе это тебе или нет? Он тебе нравится? Подумай об этом как следует, реши твердо и нам скажи. Все, что ты думаешь, скажи нам сразу, сейчас, чтобы дело потом не пошло вкривь и вкось и не расстроилось.
— Что вы, почтенные,— говорит она.— С чего бы ему расстроиться? Мой отец, моя мать и вы, пятеро, видать, позаботились, чтобы все было как надо, раз вы даете его мне в мужья. Вам он понравился, значит, и мне он понравится, не иначе. Видно, так надо, чтобы мы жили с ним и работали вместе, раз вы решили нас поженить. Одно только, почтенные. Одно хочу я сказать здесь при вас, пятеро, при отце и при матери.
— Говори,— сказали они.
— Вот что хочу я сказать, почтенные. Вы даете мне мужа, и я с вами согласна, чтобы мне жить с ним. Только у нас у всех есть обязанности, все мы болеем и мучимся, все спорим и ссоримся. Может случиться, из-за работы, или из-за еды, или по какой другой причине — кто его знает из-за чего — мы с ним повздорим, и он, может статься, рассердится и уйдет. Случись такое, почтенные, где я стану искать его? Я не видала, где его дом. Куда мне идти за ним? Вот что меня беспокоит. Сами знаете, когда в дом приводят молодую жену, а потом она в сердцах убегает, муж идет за ней к ее отцу. А за своим мужем, почтенные, куда я пойду? Покажите мне, как идти к его дому.
— Девочка-то говорит верно,— спохватились они.— Так и есть. Тут мы оплошали.
Тогда один говорит:
— Ничего, дело от этого не меняется. Смотри за ним хорошенько. Как увидишь, что он рассердился и хочет уйти, веди его домой, а не послушается — сразу беги к нам. Мы скличем наших парней, и они ему поддадут хорошенько. А если он и тут не захочет вернуться, велим им идти за ним до его дома.
— Тогда мне нечего больше просить,— говорит девушка.
— Ну вот, мы обсудим все до конца,— сказали пятеро.— Теперь забота обо всем вашем хозяйстве ложится на этих двоих. Будь в доме помимо нее сыновья, нам пришлось бы отмерить для зятя бигх рисового поля — кругом его обойти. А раз нет их, это не нужно. Вы, хозяева, покажите зятю его корову, чтобы он был спокоен 13. Теперь он член вашей семьи. Случись так, что теперь или после вы будете им недовольны или прогнать его захотите, зовите нас, пятерых. Если мы, разобравшись во всем как надлежит, обнаружим, что вы неправы, он пойдет куда захочет и погонит с собой эту корову. А если вы будете с ним хорошо обходиться, он ваш. Ну, что еще хотите сказать? Нет ничего, так укажите ему корову, а мы, пятеро, поглядим.
— Ладно,— говорит старик,— мы дадим ему утешенье. Пойдем вместе с вами и выберем. Что еще с нас приходится? Надо уж все уладить, пока вы не ушли.
— Дело вот какое,— говорят ему пятеро.— Если у вас все готово, мы можем их хоть сейчас поженить и покончить на том, а если вы не готовы, сами назначьте время. Ведь не год и не месяц на это надо; хватит недели, ну двух.
Посовещались старик со старухой и говорят:
— Мы назначим сроку семь дней. На восьмой день их поженим. Вы в тот день никуда далеко не ходите.
Пятеро им отвечают:
— Невестин наряд 14
— Ладно, мы ничего не забудем,— говорят старик со старухой.
Тогда пятеро спрашивают:
— Ну хорошо, есть у нас еще о чем говорить или как? Если есть, говорите сразу, сейчас, а то пойдем по домам.
Тут один из них и говорит:
— Вспомнилось мне одно пустячное дельце, да не знаю, стоит ли о том речь заводить.
— Раз уж ты что-то надумал, выкладывай,— отвечают другие.
— Ну хорошо, — говорит,— слушайте. Дело такое. Мы уж порядком, как сюда пришли. Свои дела бросили, а хозяину тут послужили. Что бы ему обедом нас покормить? Он нас еще утром привел, и, что до меня, я не прочь перекусить.
— И мы тоже,— подхватили другие.— Сам знаешь, все мы вместе пришли.
Хозяйская дочка принесла им воды и палочек дерева сал 19. Они вымыли руки, ополоснули рот и пошли в дом. Там им подали есть. Поели, назад вышли, накрошили табаку пожевать, тут хозяин подает им денег пять сика. На том и расстались — разошлись по домам.
Все, что ему было сказано, хозяин собрал. Заодно и к пиру хорошо приготовился. В назначенный день он пошел к джог-манджхи, а потом позвал старосту и помощника старосты и еще двоих почтенных людей и повел всех к себе. Угостил их пивом и говорит:
— Сегодня вы никуда не ходите. Сегодня мы их поженим. Скажите нашим деревенским, всем — и бедным и неимущим,— чтобы нынче к полудню собрались у меня.
Тут все обернулись к джог-манджхи — ему дело задать:
— Ты, джог-манджхи, нам напомни в назначенный час. А пока позови девушек-растиралыциц — пусть они здесь пособят.
— Хорошо,— говорит.— Все сделаю, как велите. Сказал и за девушками пошел.
Старосту не отпустили: он остался советы давать, что и как делать указывать. Тут его и покормили. Как полдень настал, джог-манджхи созвал всю деревню. Жениха и невесту натерли горчичным маслом и куркумой, дали им пива отведать, а потом жених стал синдур накладывать. Закололи свинью и устроили пир. До утра все плясали и угощались. Утром жениху показали его корову. Потом все разошлись по домам. Тем
