императора Дзёмэй и очень много принцев, сыновей императора Котоку, было его подданными. Ниммё[74] был сыном императора Сага. Отстранив детей Дзюнна, он наследовал Драгоценное счастье — престол государей. Хоть и говорится, что у самого меня добродетелей недостаёт, но, будучи рождён сыном прежнего императора, я стал государем, которого почитали на Четырёх морях[75]; хоть и перестало до меня доноситься всеблагое августейшее благоухание, но ведь наделён же я достойным поклонения рангом государева сына!

— Однако из-за благосклонности, имевшей место во времена былые [76], стали одно правление за другим пренебрегать правильной линией наследования, вредить ей неожиданными изъянами, доставлять людям горечь тем, что ухудшалась связь между отцом и сыном.

— Хотя и говорят, что в дни прежнего экс-императора были глубокими горести, а вознести молитвы было негде, и два года он впустую проводил вёсны и осени, — ныне уже нельзя стало скрывать им свои намерения. Быть может, следуя примеру двух государынь, Саймэй[77] и Сётоку[78] вторично принять ранг государя, а может быть, не делать так, но ещё раз выразить пожелание, чтобы ранг этот принял принц Сигэхито: «Вручаю тебе заботы по управлению государством»?

— Как в нынешние времена, когда идёт борьба за власть, поступить так, чтобы и волю богов не нарушить, и надеждам людей не противоречить? Как это сделать?

Когда Новый экс-император вымолвил это, Левый министр произнёс то, что изначально отвечало подлинной воле государя:

— Говорится ведь: «Ежели дары Неба не примете, вас за это можно осудить. Коли не сделать то, для чего наступило время, можно тем самым навлечь бедствия». А время наступило тогда, когда скончался экс- император[79]. — И какого ещё подходящего времени нужно будет ожидать, если теперь не позаботиться о том, как поступить?

Кроме того, что государь изволил выразить понимание, сказав: «Воистину, так оно и есть», — подробностей не последовало. Но дело с августейшим заговором было этим определено.

Потом все стали действовать вразброд — воины обоих домов Минамото и Тайра[80], прислуживавшие у императорского дворца и у покоев экс-императоров — одни нарушали наказы отцов, другие позабыли о почитании старшего брата младшим, каждый стал действовать как ему вздумается, вплоть до отца с сыном, дяди с племянником, всех родственников, господина и подданного. Вся Япония разделилась надвое.

В столице благородные и подлые, высшие и низшие, соглашаясь между собой, говоря:

— Теперь на этом заканчивается свет. Всё теперь погибнет. Тот, кого именуют Новым экс- императором, — старший брат, а Царствующая особа — его младший брат. Тот, кто именуется канцлером, — старший брат, а господин Левый министр — его младший брат. Великие полководцы Царствующего государя — Ёситомо, владетель провинции Симоцукэ[81] и Киёмори, владетель провинции Аки[82]. Великие полководцы экс- императора — это отец Ёситомо, Рокудзё-хоган Тамэёси, и дядя Киёмори, Тайра-но Тадамаса, помощник главного конюшего Правой стороны[83]. Не задумывались они о том, кто из них будет наверху, кто внизу, кто победит, а кто проиграет.

Однако, «согласно учениям», во время сражения один непременно выигрывает, а другой проигрывает, и заранее трудно бывает узнать результат. Он соответствует лишь наполненности судьбы и зависит только от глубины кармы[84].

Так говорили люди между собой.

Тогдашним местопребыванием Нового экс-императора был дворец Танака в Тоба[85]. Он изволил находиться в этом дворце, пока длилось время Промежуточной Тьмы[86] со времени кончины Старого императора, а после того как был определён план августейшего заговора, его величество намеревался отбыть в столицу, едва для того представится подходящий случай. И хотя не говорили, что произойдёт, когда, наконец, его величество прибудет сюда, — неспокойны были дороги и заставы В столичных Домах заперли ворота и двери, жители увезли и попрятали в разных местах — на востоке и на западе, на юге и на севере — ценности и всякую утварь. Шумели и суетились все без различия, высшие и низшие.

— Обычные люди не должны судить о проницательных и мудрых государевых планах, когда после кончины прежнего экс-императора минуло только семь дней. Каковы же они, эти планы, — об этом воистину уверенно судить нельзя. Было царствование, когда фиолетовой ночью наверху спокойно сияли звёзды, в синем море мягким был шум волн, и вдруг всё так печально переменилось.

Так с сожалением рассуждали между собою люди.