— Никто не поджигал твой дом.
— Вообще-то во всем этом все-таки есть нечто хорошее. Когда я лишилась дома, передо мной открылся целый мир возможностей.
— В смысле?
— Я могу начать все с чистого листа, там, где мне захочется. — Дженни следила за лицом Рурка, но не могла понять, о чем он думает. — И все же уезжать отсюда будет тяжело.
Рурк ничего не сказал и даже не шелохнулся. Было так тихо, что Дженни слышала, как на ее куртку падают снежинки. Она ждала его ответа, затаив дыхание.
Рурк молча стоял с каменным лицом.
Возможно, он не расслышал.
— Я сказала, что уезжаю из Авалона.
— Я слышал тебя.
— И тебе нечего на это сказать?
— Нет.
— Рурк…
— Это твоя жизнь. Твое решение. Я не вправе что-либо говорить тебе.
«Скажи, что ты хочешь, чтобы я осталась, — подумала Дженни. — Одно твое слово, и я никуда не поеду». А потом ей стало тоскливо. Если бы Рурк сказал ей, она бы действительно осталась?
— Скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь услышать?
— Я хочу услышать, что ты думаешь о моем плане.
— Разве важно, что я думаю?
— Да.
— Почему?
— Потому что ты важен для меня, — выпалила Дженни и в страхе пошла на попятную. — Это потому, что ты такой великодушный. Слишком великодушный. Мне неудобно, что я причинила тебе столько неудобств. Я слишком долго навязывалась тебе. Я не могу просто взять и войти в твою жизнь, Рурк.
— Почему нет?
— Потому что это неправильно. Каждый из нас живет своей жизнью, и никто не вправе ограничивать другого.
— То есть я тебя ограничиваю.
— Нет! Господи, с тобой невозможно общаться!
Рурк ничего не ответил.
— Я решила ехать в Нью-Йорк, — объяснила Дженни. Все ее существо трепетало от принятого решения. Впервые она озвучила его вслух. — Я буду жить в старом доме Оливии. Это предложил Филипп Беллами. Он хочет, чтобы мы получше узнали друг друга, чтобы я встретилась с его сестрами и провела некоторое время с его родителями… моими бабушкой и дедушкой… Как только я все здесь улажу, я дам ему знать. Лора присмотрит за пекарней, а у меня, наконец, появится шанс серьезно заняться писательским делом.
Почему-то к моменту, когда Дженни закончила рассказывать о своем плане, ее дыхание совсем сбилось. Говорить о подобном казалось ей странным. Но это скоро произойдет. Она уедет из города, в котором родилась, выросла и прожила всю свою жизнь. Только если Рурк не назовет ей причину, чтобы остаться. Но с какой стати он будет это делать?
— Я собираюсь воспользоваться той свободой, которую дал мне пожар.
— Звучит, словно ты хочешь убежать. — Рурк открыл дверцу ее машины. — Встретимся у меня дома, — сказал он.
Дженни нерешительно села за руль.
— Увидимся позже, — добавил Рурк, заглянув в салон. — Пристегнись, — напомнил он и захлопнул дверцу.
Глава 13
Итак, в авалонской школе у Дэзи появилось двое друзей. И ей даже не пришлось лгать им, чтобы понравиться. Конечно, она рассказала о себе не все. Но считалось ли это враньем? Дэзи решила, что нет. Не считалось. Просто она сохраняла осторожность. По крайней мере, пока.
Дэзи хорошо умела хранить секреты. Например, когда ее родители стали спать в разных комнатах еще за год до развода, она никому об этом не сказала, даже младшему брату. Или когда Логан О'Доннелл сказал, что не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что у них был секс, Дэзи хранила абсолютное молчание, несмотря на то что Логан считался самым популярным парнем в школе.
Конечно, популярный не значит обязательно умный, как Дэзи вскоре поняла. Если парень сексуален, это не значит, что он имеет понятие, как заниматься безопасным сексом.
Но теперь, когда Дэзи смотрела на ситуацию со своего нынешнего положения, она понимала, что глупее всего в этих отношениях вела себя она сама. Было темно, и она сгорала от желания, но все равно должна была потратить две секунды и убедиться, что Логан знает, как надевать презерватив.
«Но кто же мог знать?» — подумала Дэзи. Кто мог знать, что Логан О'Доннелл, который собирается поступать в Гарвард, такой невежественный?
— Хочешь покататься на лыжах в субботу? — спросила Соннет. Они втроем собирались после школы пойти к Соннет готовиться к экзамену по всемирной истории. Дэзи не особо заботили школьные дела, но ей нравились Зак и Соннет. И даже если они будут готовиться к экзамену, это все равно прекрасная возможность провести с ними время.
— В субботу я не могу, — напомнила Дэзи. — Я работаю, помнишь?
— А ты быстро нашла работу, — заметила Соннет.
— Да. Думаю, если я буду зарабатывать деньги, родители не станут сильно ругаться насчет колледжа. Я еще не сказала маме. — Казалось, она сейчас слышит ее голос: «Одна из семьи Беллами? Работает на кассе в пекарне?» Как будто это нечто позорное.
— Твоя мама имеет что-то против работы? — спросил Зак.
— Нет, — ответила Дэзи. — Наоборот, главная причина, по которой они с отцом расстались, это то, что моя мать — трудоголик. В своей юридической фирме она проводит больше времени, чем дома. В прошлом году она работала над процессом в Сиэтле и приезжала домой только на выходные. Теперь она работает в Гааге и, похоже, в Нью-Йорк не вернется уже никогда. Хотя мы переписываемся по электронной почте, — добавила Дэзи. — Переписываемся и перезваниваемся. Думаю, сейчас, когда она в Европе, мы разговариваем даже больше, чем когда она была дома.
Дэзи правда очень нравились… нет, она действительно любила эти разговоры. Лишь в эти моменты внимание матери было сосредоточено целиком на ней.
— Наверное, твоей маме понравится, что ты устроилась на работу, — предположила Соннет.
— Она захочет, чтобы моя работа приносила ей
— Дженни напишет тебе рекомендацию, — возразил Зак.
— Ага, точно. «Моя кузина великолепно продает булочки и пончики». — Дэзи посмотрела на Зака. — Не то чтобы в этом есть что-то плохое. Просто моя мама не найдет в такой рекомендации ничего особенного.
— А в этом и нет ничего особенного, — кивнул Зак, — но мне нравится работать у Дженни. Здорово, что она твоя кузина.
— Вот мы и пришли, — сказала Соннет, остановившись возле почтового ящика, который еле виднелся в огромном сугробе. — Дом, милый дом.
Соннет вынула почту и повела Зака и Дэзи к своему дому.
