одеяло с бахромой, зеленый кашемировый шарф на спинке стула. Рядом с ним лежала подушка, обшитая богатой парчовой тканью. На этих предметах виделся отпечаток изысканного вкуса Оливии. Ее новым подарком оказалось бра с абажуром из хрустальных подвесок, призванное превратить обычное кресло и журнальный столик в читальный уголок.

— Должен признать, — сказал Грег, — что у тебя в этом талант. Тебе надо деньги на этом делать.

— Хорошая идея. — Оливия передала Максу свое пальто и шарф.

Конечно, Грег подшучивал. Оливия и так зарабатывала деньги своим талантом. Она была декоратором и специализировалась на приготовлении домов к продаже. Оливия так любила переставлять, видоизменять и давать вещам новую жизнь, что основала собственную компанию на Манхэттене и назвала ее «Преображение».

Внутренний вид дома Грега — если его вообще можно было так назвать — напоминал общагу. В центре комнаты на месте обеденного стола, словно в пивной, стоял огромный бильярдный стол. На нем лежал кусок фанеры. На стене висел неоновый щит с рекламой пива и дартса, а в камине стоял гриль для барбекю.

— Чтобы делать хот-доги, — объяснил Грег.

— И пастилу, — добавил Макс. — Мы называем это домашним походом.

Дженни не могла определить, на что дом походит больше: на общежитие или на лагерь. Вместо кроватей здесь лежали спальные мешки. Прямо на голых матрасах.

— Нам с тобой нужно будет прикупить вам постельное белье, — тихо сказала Оливия Дэзи, пока они поднимались по лестнице.

Дженни потеряла счет спальням, кладовкам и ванным комнатам. Большинство из них пустовали и не обогревались, их двери были заперты.

— Слава богу, — сказала Дэзи, — папа стал брать не все вещи. Это здорово — начинать все с нуля.

— Здесь достаточно комнат, так что ты можешь остаться у нас, Дженни, — предложил Грег. — Столько, сколько потребуется.

Дженни наполнило тепло и благодарность. Вот так и должны вести себя в настоящей семье. Собираться вместе, помогать друг другу. Но Дженни пока с трудом верилось в происходящее. Без общего прошлого в существование общей семьи поверить сложно.

— Это очень мило с вашей стороны, — улыбнулась Дженни. — У меня сейчас в жизни шаром покати.

Она считала, что с таким решением возникнет много проблем. Грег был ее дядей, но фактически они оставались незнакомыми людьми. Он только что развелся, его бывшая жена была адвокатом. Все слишком сложно, подумала Дженни.

— Но на данный момент все хорошо, — закончила она.

— Действительно, — согласилась Оливия. — Как может быть иначе с начальником полиции?

Щеки Дженни тут же запылали.

— Это лишь временно. Совсем ненадолго.

— Мы знаем, — улыбнулась Оливия.

Когда пришла Лора Таттл, Дженни очень удивилась. Оказалось, что ее пригласил Филипп.

— Я принесла пирог, — сказала Лора и направилась на кухню.

Все тут же кинулись следом накрывать на стол. Дженни было странно и радостно снова ощутить себя частью семьи. Ужинали спагетти с салатом и хлебом из пекарни. Ничего грандиозного, все просто и вкусно. Походная тема продолжилась бумажными тарелками и пластовыми вилками. Вместе с тем у Грега оказались бокалы для вина.

Позже пили вино и кофе. На десерт ели шахматный пирог из пекарни. Дети извинились и отправились смотреть телевизор, а взрослые вернулись к обсуждению ситуации Дженни. Каждый хотел помочь, и больше всех ее отец.

— Я не хочу торопить тебя. Знаю, что для тебя это переломный момент, — сказал Филипп.

Это еще мягко сказано, подумала Дженни.

— Возможно, тебе захочется уделить больше времени писательству, — продолжал он. — Ты прекрасно пишешь.

— Ты читал мою колонку? — удивилась Дженни.

Филипп кивнул.

— Я подписался на «Авалонский трубадур» с доставкой в Нью-Йорк, чтобы каждую среду иметь возможность читать «Пищу для размышлений». — Филипп улыбнулся потрясенному выражению лица Дженни и положил себе еще кусочек пирога. — В городе ты сможешь встретить людей, чьи работы издаются, и окончательно решить, хочешь ли заниматься писательством.

Занятая своими мыслями, Дженни решила, что она что-то не так расслышала.

— Это ведь всего лишь еженедельная колонка, а не постоянная работа.

— Знаешь, — сказал Филипп, — я всегда хотел быть писателем. Но мне это не подходит.

— А мне подходит?

— Ты молода, чтобы решиться попробовать.

Дженни взволнованно посмотрела на сестру и отца.

— Спасибо вам. Я так польщена тем, что вы читали мою колонку.

Дженни улыбнулась, твердо решив унять панику в своем сердце.

— Я всегда думала, каково это будет — стать писателем по профессии. Возможно, я соберу все свои рецепты и очерки в одну книгу.

Вот. Она сказала это. Она рассказала этим людям о своей мечте. Идея стать писательницей всегда была такой хрупкой и маловероятной. Дженни держала ее в себе как величайший секрет. А возможно, Рурк прав. Когда она поделилась своей мечтой, эта мысль облеклась в форму, обрела содержание и стала яснее.

Ей придется много работать, чтобы восстановить все то, что было утеряно при пожаре. И хотя ее колонки хранились в газетных архивах, все остальное: то, что она не печатала, потому что материал был сырым, или слишком личным, или новым, — все сгорело, и она не была уверена, что будет в состоянии все это восстановить.

— Тогда тебе нужно это сделать, — сказала Оливия.

— Твои статьи приятно читать, — добавил Филипп. — Мне нравится, что читатели могут словно подглядеть за жизнью пекарни. У меня такое чувство, будто я знаю твоих бабушку и дедушку, постоянных покупателей и людей, которые годами там работают. Я горжусь тобой. До этого я никогда не читал кулинарные колонки, а теперь я всем хвастаюсь писательским талантом своей дочери.

Слышать эти слова было приятно до невозможности. Никогда в жизни Дженни и представить не могла, что ее отец будет гордиться тем, что она делает. Конечно, бабушка и дедушка признавали ее образованность, но читать на английском они не любили. И вот этот интеллигент — Филипп Беллами — настолько гордится ею, что рассказывает об этом своим друзьям.

— Как насчет того, чтобы какое-то время пожить в Нью-Йорке? — спросил Филипп.

— Я… — Дженни поспешно отпила вина. В Нью-Йорке? Пожить в Нью-Йорке? Он что, шутит? Ладно, подумала Дженни. Только спокойствие. — Я не совсем уверена… Я пока не решила. — Может, самое время? — Но пекарня…

— Ты могла бы взять отпуск.

Недавно Дженни поняла, что Беллами не совсем представляют себе, как все устроено в реальном мире.

— Это не так просто. В пекарне нельзя просто взять отпуск. Ведь она открыта семь дней в неделю.

— Все можно уладить, — вмешалась Лора. — Я могу присмотреть за пекарней в твое отсутствие.

В жизни Дженни никогда не было времени, когда она была бы не вовлечена в дела пекарни. Даже ребенком она каждый день проводила там часть своего времени, подметая пол, складывая противни или просто составляя компанию бабушке. Они любили вместе петь на польском старые песни.