На покрытом рябью снегу в тусклом свете вырисовывались лиловые тени. Беленький одноэтажный домик казался гостем из старых времен. Он был совершенно простым, словно большая коробка из-под соли, брошенная посреди двора. Дэзи надеялась увидеть под окнами клумбы или укрытые снегом кустарники, чтобы избавиться от ощущения, что она попала в какое-то шоу. Однако какое значение имеет внешний облик чьего-то дома? У родителей Дэзи был даже не один, а целых два прекрасных дома: городской дом на Манхэттене и домик для отдыха на Лонг-Айленде. Но это не принесло им счастья.
— Моя мама болеет, — предупредила Соннет, когда они вошли внутрь. — Она вернулась со съезда с простудой.
Дэзи слышала, как где-то в доме играет радио. Оказалось, что Нина Романо — поклонница радиостанции «Эйр». Комната, в которую их привела Соннет, оказалась гостиной.
На диване сидела укрытая шерстяным пледом Нина, на ее коленях стоял ноутбук, играло радио. На журнальном столике располагались многочисленные кружки, лекарства от простуды, коробка с бумажными салфетками, стационарный телефон и пейджер. Нина подняла глаза, и ее лицо осветила улыбка.
— Привет, ребята. Как дела в школе?
Дэзи понадобилось некоторое время, чтобы справиться с удивлением. Она представляла себе мэра города резкой, строгой женщиной, сочетанием монашки и библиотекарши, с пухлыми лодыжками, в старушечьих туфлях. Нина Романо выглядела слишком молодо, чтобы поверить, что ее дочь заканчивает школу. А еще она была светлокожей, хотя Дэзи это не удивило, ведь в школе она уже видела двух дядей Соннет. Не удивляло и то, что Нина была сногсшибательно красивой. Этого и следовало ожидать, судя по внешности Соннет. Тем не менее мать и дочь были разными, словно люди с разных континентов.
Соннет представила их друг другу, и Нина тепло улыбнулась Дэзи.
— Не подходите ко мне, — сказала она. — Я подхватила какую-то страшную простуду и не хочу вас заразить. Я давно хотела увидеть тебя, Дэзи. Мой брат Тони сказал, что ты в его классе.
— Это так.
— И я слышала, ты уже работаешь в пекарне. Это здорово.
— Слухи распространяются быстро.
— Ты даже не представляешь как. Ты знаешь, что Дженни Маески — моя лучшая подруга? Мы вместе росли. — Нина повернулась к Заку: — Как ты? Давненько тебя не видела.
— У меня теперь больше рабочих часов в пекарне.
Зак чувствовал себя немного неловко. Он стоял на пороге, словно готов был сквозь землю провалиться. Дэзи знала, что у отца Зака и матери Соннет очень напряженные отношения. Отец Зака хотел заполучить пост Нины Романо. Зак не рассказывал о своем отце, но у Дэзи сложилось впечатление, что Мэттью Алджер человек жесткий и жадный до денег. И возможно, он не знал о том, что его сын приходит сюда и общается с так называемым врагом.
Втроем они направились на кухню перекусить и приступить к работе.
— Твоя мама выглядит как ученица колледжа, — заметила Дэзи Соннет.
— Когда она родила меня, ей было всего пятнадцать.
Дэзи не знала, что ответить.
— А что случилось? — выпалила она, прежде чем успела решить, стоит спрашивать или нет. — Я имею в виду — помимо очевидного.
— Мама встретила парня из Уэст-Пойнта. Он не знал, что она несовершеннолетняя. Моя мама выглядела старше пятнадцати лет. А сейчас кажется, что она моложе тридцати одного. Я очень горжусь ею.
— Еще бы! Это непросто — стать мэром, родив в пятнадцать лет. И ты тоже необычная, — добавила Дэзи. — Тебе только шестнадцать, а ты уже заканчиваешь школу. К чему такая спешка?
Соннет пожала плечами:
— Это было несложно. Я вдвое больше занималась английским, поэтому теперь у меня достаточно оценок, чтобы закончить школу. Для меня это не было проблемой. Наверное, мне хочется поскорее уехать и начать учебу в колледже. Моя мама никогда этого не скажет, но я чувствую, что она ждет возможности заняться своей личной жизнью.
— А что насчет твоего папы?
— Я не зову его отцом или папой. Эти слова подразумевают отношения, которых между нами нет. Он… просто человек, от которого я унаследовала ДНК.
— А где он сейчас?
Соннет пожала плечами. Простой жест, который, возможно, маскировал невыносимую боль.
— Он работает в Вашингтоне. В Пентагоне.
— Он что, элитный военный?
— Так говорят. И в качестве трофея он взял в жены внучку лидера народного движения с острова Родос. У них двое замечательных детей, которые выглядят как звезды кинематографа.
И снова Дэзи не знала, что сказать.
— Все нормально, — вдруг добавила Соннет. — Кроме…
— Кроме чего?
— Кроме того, что иногда я не понимаю, кто я. Я вижусь с папой только раз в год. Моя мать похожа на хиппи. Словно она только что приехала с Вудстока[8].
— Это не так. Иначе ее не избрали бы мэром.
Они открыли рюкзаки и вытащили тетради. Дэзи вынула еще и фотоаппарат. Ей подарили его прошлым летом на день рождения, и с тех пор у нее появилось новое хобби. В бывшей школе урок фотографии был единственным ее любимым предметом. Дэзи обожала делать снимки, ловить определенные моменты, пейзажи, игру света.
Было нечто завораживающее, интимное в том, как Соннет и Зак сели вместе за стол и принялись листать конспекты, изредка подразнивая друг друга. Они склонились над тетрадями до необычайности симметрично.
— Не обращайте на меня внимания, — сказала Дэзи включая фотоаппарат. — Я просто хочу сделать несколько снимков.
Пространство между Соннет и Заком напоминало форму сердечка, но из-за напряженности в лицах фотографии не получались милыми. Дэзи сделала несколько снимков и отложила фотоаппарат. Соннет предложила ей выпить колы, но Дэзи отказалась. Ей ужасно хотелось есть. С недавнего времени Дэзи постоянно была голодна. Причем ела она в два раза больше, чем обычно, и могла проголодаться в любое время, даже посреди ночи. И когда Соннет принесла пачку чипсов и сметану, Дэзи накинулась на них, словно не ела лет десять.
Она попросила стакан воды. Выпив его, Дэзи почувствовала, словно вся эта вода тут же оказалась в ее мочевом пузыре.
— А где туалет? — спросила она, внезапно почувствовав нужду.
Соннет указала на коридор.
Дэзи заторопилась. Она прошла мимо кабинета, где Нина говорила по телефону, что-то насчет городского бюджета.
Есть чипсы со сметаной было ошибкой. Большой ошибкой. Дэзи чувствовала, что они рвутся назад, и ей казалось, что она вулкан, готовый вот-вот взорваться.
Туалет. Где же туалет?
Дэзи открыла первую попавшуюся дверь. Черт. Гардероб. Попробовала следующую. Черт. Лестница в подвал. Находясь на грани паники, Дэзи открыла третью дверь. И это снова был не туалет. Дэзи уже почти вытошнило, когда она услышала голос Нины:
— В конце коридора, милая.
Дэзи побежала. Она не знала, что сильнее — тошнота или потребность справить нужду. Но ей было необходимо добраться до туалета.
Через десять минут бледная и совершенно опустошенная Дэзи сполоснула рот водой и, шатаясь, вышла из ванной.
