— Признайтесь, мертвецы! Кто ваши палачи?Кто в груди вам вонзил безжалостно мечи?Ответь сначала ты, встающая из тени.Кто ты? — Религия. — Кто твой палач? — Священник.— А ваши имена? — Рассудок. Честность. Стыд.— Кто ж вас на смерть сразил? — Всех церковь. — Ну, а ты?— Я совесть общества. — Скажи, кем ты убита?— Присягою. — А ты, что кровью вся залита?— Я справедливость. — Кто ж был палачом твоим?— Судья. — А ты, гигант, простертый недвижимВ грязи, пятнающей твой ореол геройский?— Зовусь я Аустерлиц. — Кто твой убийца? — Войско.
165. ФОРТЫ
Они — парижских врат сторожевые псы,Затем что мы — внутри осадной полосы,Затем что там — орда, чьи подлые отрядыУж добираются до городской ограды,Все двадцать девять псов, усевшись на холмы,Тревожно и грозя глядятся в дебри тьмыИ, подавая знак друг другу в час укромный,Поводят бронзой шей вокруг стены огромной.Они не знают сна, когда все спит кругом,И, легкими хрипя, выкашливают гром;Внезапным пламенем звездообразных вспышекПорою молния летит в долины с вышек,Густые сумерки во всем таят обман:В молчаньи — западню, в покое — ратный стан.Но тщетно вьется враг и ставит сеть ловушек:Не подпуская к нам его ужасных пушек,Они глядят вокруг, ощупывая мрак.Париж — тюрьма, Париж — могила и бивак,От мира целого стоит отъединенныйИ держит караул, но, наконец, бессонный,Сдается сну — и тишь объемлет все и всех.Мужчины, женщины и дети, плач и смех,Шаги, повозки, шум на улицах, на Сене,Под тысячами крыш шептанья сновидений,Слова надежды: «Верь!» — и голода: «Умри!» —Все смолкло. Тишина. До утренней зариВесь город погружен в ужасные миражи…Забвенье, сон… Они одни стоят на страже.Вдруг вскакивают все внезапно. ВпопыхахСклоняют слух к земле… — там, далеко, впотьмахНе клокотание ль глубокое вулканов?Весь город слушает, и, ото сна воспрянув,Поля пробуждены; и вот на первый ревОтветствует второй, глух, страшен и суров,Как бы взрываются и рушатся утесы,И эхо множит гром и грохот стоголосый.Они, они! В густом тумане под горойОни заметили лафетов вражьих строй,Орудия они открыли очерк резкий,И там, где вспугнута сова на перелеске,Они увидели заполнившее скатСкопленье черное шагающих солдат:Глаза предателей в кустарниках пылают.Как хороши форты, что в сумрак ночи лают!
166. НАПОЛЕОН III
Свершилось! От стыда должна бы зареветь.Приветствуя тебя салютом, пушек медь!Привыкнув ко всему подкрадываться сзади,Ты уцепился, карл, теперь за имя дяди!Самовлюбленный шут, устроив балаган,Ты в шляпу Эсслинга втыкаешь свой султан,Наполеонов сон тревожа в тьме могильной,Ты пробуешь сапог напялить семимильныйИ, жалкий попугай, расправивши крыла,На свой насест зовешь Аркольского орла!Терсит уж родственник Ахилла Пелиада!Так вот к чему вела вся эта Илиада!Так это для тебя вставал на брата братИ русские войска гнал пред собой Мюрат?Так это для тебя сквозь дым и огнь орудий
