Примет гибель на Неве… Город всадников летящих, Город ангелов, трубящих В дым заречный, в млечный свет, — Ты ль пленишь в стекло монокля, Тяжкой лысиною проклят И румянцем не согрет?.. 18 ноября 1915
Когда тебя петлей смертельной
Рубеж последний захлестнет
И речью нечленораздельной
Своих первоначальных вод
Ты воззовешь, в бреду жестоком
Лишь мудрость детства восприяв,
Что невозможно быть востоком,
Навеки запад потеряв, —
Тебе ответят рев звериный,
Шуршанье трав и камней рык,
И обретут уста единый
России подлинный язык,
Что дивным встретится испугом,
Как весть о новобытии,
И там, где над проклятым Бугом
Свистят осинники твои.
<1918>
Глубокой ночи мудрою усладой, Как нектаром, не каждый утолен: Но только тот, кому уже не надо Ни ярости, ни собственных имен. О, тяжкий искус! Эта ширь степная, Все пять морей и тридцать две реки Идут ко мне, величьем заклиная, И требуют у лиры: нареки! Но разве можно тетивы тугие На чуждый слуху перестроить лад, И разве ночью также есть Россия, А не пространств необозримых плат? Как возложу я имя на поляны, Где мутным светом все напоено, И, совершая подвиг безымянный, Лежит в земле певучее зерно? Уже мне внятны: дивное зачатье И первый поиск звука в глубине, Двух полюсов земных рукопожатье, В младенчестве приснившееся мне, — И в забытьи, почти не разумея, К какому устремляюсь рубежу, Из царства мрака, по следам Орфея, Я русскую Камену вывожу. 1919
