Я купил «лед–зеппелиновский» плакат — афишу концерта в «Эмпайр–Пул». Продавец долго не мог его найти, потом долго сворачивал его в трубку и еще дольше принимал у меня деньги.

Деньги недавно поменяли. В Британии ввели десятичную систему и теперь в фунте стало сто пенсов. Всего несколько месяцев назад их было двести сорок. Все долго путались.

— Хороший плакат, — сказала Сюзи.

Что–то в ее голосе меня насторожило. Легкая зависть, быть может? Интересно, подумал я, не хочет ли Сюзи, чтобы я купил плакат ей? Сама она купить его не могла — у нее не было денег. У меня до этого тоже не было. Я слегка растерялся.

Позже я спросил об этом Грега.

— Как думаешь, Сюзи хотела, чтобы я подарил ей плакат?

Грег не знал. Учитывая, что женщины в «лед–зеппелиновских» песнях частенько хотели бриллиантов и жемчугов, такое нельзя было исключить. Но полной определенности не было. Грег был достаточно искушен, чтобы понимать: женщины из старых блюзов, которые исполняет «Лед Зеппелин», иногда отличаются от женщин в их более современном модификации. Мир менялся. Женщины становились независимыми. Новые женщины «Лед Зеппелин», похоже, любили валяться на солнышке, курить дурь и быть свободными. Может, они больше не любили получать подарки.

Это была дилемма. Так или иначе, я был в восторге от своего нового плаката. Я не хотел его отдавать.

— Почему, ты думаешь, Зед подарил свою вышитую футболку Грегу, а не мне? — спросил я у Сюзи, пока мы ждали автобуса, чтобы ехать домой. — Он ему больше нравится?

— Может быть, — ответила Сюзи и засмеялась.

У Зеда была бекеша — «афган». У Сюзи тоже. У студента Джона, Зедовского друга, тоже был «афган». Это все были люди, которыми я восхищался. Я хотел одеваться, как они, но, разнося по утрам газеты, я бы никогда не наскреб денег на такую одежду.

Похоже, мы стали чаще сталкиваться с Черри по дороге в школу. Она сказала мне, что хотела бы тоже «афган», но родители не разрешают.

— Сюзи всегда выглядит фантастически, — сказала Черри.

Мы долго молчали.

— Как ты думаешь, мне стоит сменить очки? — спросила Черри.

— Да, — ответил я. — Эти жуткие.

Я шел и думал, как сильно мне хочется иметь «афган». Я им так никогда и не обзавелся. Жалею.

Как–то несколько месяцев я караулил квартиру знакомой, пока та снимала фильм в Польше. У нее в квартире я нашел самую настоящую шубу, запрятанную в глубь гардероба. К тому времени иметь шубу было позорно в тех кругах, где я вращался. Все были против того, чтобы убивать животных и надевать на себя их мех. Одно подозрение в этом вело к социальному остракизму. Не удивительно, что шубу припрятали.

Я держался на расстоянии от этой одежды. Да, могу честно сказать: помимо того, что я иногда надевал ее вместо домашнего халата, иногда кутался в нее холодными ночами, пару раз примерял перед зеркалом в человеческий рост, чтобы просто посмотреть, как она, и несколько раз надевал, чтобы заняться сексом со своей подружкой, я и близко не подходил к шубе.

К тому времени, как я стал достаточно взрослым, чтобы купить собственный «афган», они безнадежно вышли из моды. Никто в здравом уме такое не стал бы ни покупать, ни носить. Я до сих пор этим фрустрирован. Если я где–нибудь стану читать отрывки из книжки про «Лед Зеппелин», то найду в каком–нибудь хипповом магазинчике «афган» и надену его на чтения. Никто меня не остановит.

— Почему, как ты думаешь, Зед подарил вышитую футболку Грегу, а не мне? — спросил я Черри. — Он ему больше нравится?

— Не думаю, — ответила Черри. — Мне кажется, она Грегу она больше подходит. У Грега и Зеда одинаковый размер.

Мне и в голову такое не приходило. Но похоже на правду. Возможно, Черри была не такая непроходимая идиотка, как я думал.

— И очки у тебя не такие жуткие, — сказал я ей в виде утешения.

Родители Зеда были в отлучке, и мы намыливались к нему домой — покейфовать и послушать музыку. Нам было неприятно, что с нами идет и Черри.

— Мы из–за нее попадем в дурацкое положение. Зеду не понравится, если мы ее приведем. Что если она стихи читать начнет или еще что–нибудь?

— Как себя почувствует Зед, если люди дознаются, что Черри–чучело была у него дома?

Сюзи сказала, что она справлялась у Зеда, и он нормально к этому относится. Сюзи пришлось взять Черри, потому что она была ей кое–чем обязана. Черри написала за нее сочинение.

— Что, все сочинение написала Черри?

— Да. А я его переписала и сдала. У меня «отлично». Так что я ей обязана.

На нас с Грегом это произвело впечатление. Это показывало высокий интеллект Сюзи — заставить Черри писать за себя сочинения. Мы все же были в сомнении насчет того, чтобы брать ее к Зеду. Люди начнут болтать, что мы с ней дружим. Наш социальный статус, и без того низкий, окончательно рухнет.

— А ты не могла подкинуть ей идею не надевать очки? — предложил Грег. — Веснушки, может, повывести?

— Если она будет в школьной форме, я с ней не пойду, — сказал я, решительно и ответственно.

Но Черри была не в школьной форме. Она явилась в новехонькой футболке с «Лед Зеппелин». Мы с Грегом были несчастны. Нам давным–давно нравилась эта группа. И мы не хотели, чтобы Черри сразу лезла в дамки, напялив новенькую футболку. Эта девчонка похоже настроилась все портить.

— Ничего футболочка, — сказал Грег.

Черри просияла, но когда поняла, что это сарказм, ее лицо вытянулось. Сюзи выскочила из дома, и мы двинулись к Зеду. До концерта оставалось шесть дней.

В 1972–м о рок–музыкантах редко писали в нормальной прессе. Они никогда не попадали в светские колонки, не появлялись по телевизору. Радиостанции Британии почти не передавали их записи. Несмотря на то, что «Лед Зеппелин» были популярнейшей группой в мире, не исключено, что родители многих из ее поклонников о ней слыхом не слыхивали, и потому казалось, что она принадлежит только нам, и это было важно. От этого все вокруг становилось лучше. В Шотландии официально разрешалось покупать алкоголь с восемнадцати лет, но в большинстве заведений Глазго требовали, чтобы тебе было не менее двадцати одного. Юным выпивохам приходилось нелегко, но у них имелись свои хитрости. Тебе они, конечно, известны. Упросить друга или родственника, чтобы он купил выпить — кажется, всеобщий опыт.

В «Гринз–Плейхаусе» алкоголь не допускался, так что народ из моей школы потреблял целые хозяйственные сумки «Макъюэнз–Экспорта» на коротком участке между автобусной станцией на Бьюкенен–стрит и театром, зачастую — с огорчительными результатами.

Вышибалы были настроены недружелюбно. Им доставляло удовольствие вколачивать людей обратно в кресла, а то и вовсе вышвыривать из зала. На большом концерте, вроде «лед–зеппелиновского», они были бессильны это сделать; толпа бесновалась неудержимо. Так что охранники просто выстроились перед сценой и таращились на зал, злобно и непонимающе, не постигая, почему вся эта молодежь так взбудоражена.

Несмотря на враждебность персонала, нас не обыскивали на входе. В те дни обыск был чем–то необычайным. Пронести внутрь газировку с подмешанным в нее алкоголем было легко — многие так и делали. Поэтому когда «Лед Зеппелин» вышли на сцену, зрители успели подзаправиться выпивкой. Частью зрители подзаправились и наркотиками, хотя в те времена я был слишком наивен, чтобы это осознавать.

Померк свет, и зрители взвыли. Даже на этой поздней стадии я бы не удивился, услышав объявление, что концерт отменен. Я был довольно убежденным пессимистом.

Банда появилась в следующем порядке: Роберт Плант, Джимми Пейдж, Джон Пол Джонс, Джон Бонэм. Толпа встала и начала орать. Я орал от души. Народ начал стал выбегать вперед, и еще не сыграно было ни одной песни, а вышибалы обнаружили, что их оттеснили под самую сцену.

Я смотрел на «Лед Зеппелин», стоящих наконец на сцене в Глазго. Я уже был доволен. Я не был привлекательным. И никогда не стану. Я никогда не получу девушку, которую хочу. У меня нет денег. У меня мало друзей. У меня никогда не будет секса. У меня в школе неприятности. Я знал, что у меня в жизни никогда ничего не будет идти хорошо. Я был довольно жалким мальчишкой, но э–эй, да и черт с ним. «Лед Зеппелин» начинали концерт, и я там был, лез по рядам сидений, чтобы оказаться ближе, и орал на них, чтобы показать, как я их люблю.

Я гуляю с Манкс по крытому рынку в Брикстоне. Манкс толкает коляску с ребенком, а в замкнутом людном месте это мешает ходить быстро. Я гляжу на прилавки, заваленные экзотической рыбой. Это занятно.