восхитительного бульона. Надо было только правильно есть пельмени: ни в коем случае не делить пополам, а брать их в рот целиком, наслаждаясь всем содержимым.

Тесто Анатолий взбил сначала миксером, а потом, время от времени добавляя муку, стал вымешивать руками. Здесь тоже существовала тайна мастера: чем меньше кладешь яиц – а лучше всего только одно, – тем нежнее будет тесто.

Когда Сивцов раскатывал из отрезанного куска теста полотно с неровными краями, пришел Курков.

– Садись, будем вместе лепить! – распорядился Анатолий.

Рюмкой он вырезал десятка два аккуратных кружочков, и, вооружившись вилкой, стал, накладывая в каждый «блинок» фарш, защипывать края, а потом соединять концы получившегося толстенького полумесяца. Кто придумал форму пельменей, неизвестно. Но эти круглые подушечки, брюшки, попки – можно придумать еще десяток названий – настоящие произведения искусства! Есть в них что-то домашнее и в то же время сексуальное, ленивое и энергичное, целомудренное и порочное. Одним словом, пельмени – они и есть пельмени! И надо быть русским человеком, чтобы понять и оценить их душу и тело!

Курков, включившись в работу, сразу осведомился:

– По какому поводу банкет?

– Мне кажется, я нащупал, в чем смысл этого преступления! – ответил Анатолий и добавил уже не в тему: – Слушай, Юра, ты опять после каждого пельменя кладешь вилку на стол! Китайцы двумя палочками орудуют, а ты не можешь лепить и держать в руках такой чудный европейский инструмент. Чудак, столько времени теряешь!

– А я, вроде, никуда и не спешу! – привычно парировал Курков. – Пиво в холодильнике стынет, рыбка кушать не просит. А вдруг я специально так делаю, чтобы не затмить твою славу пельменного гения?!

Он в очередной раз, но уже как-то картинно положил на стол вилку и сказал:

– Давай, делись с другом, что ты там нащупал, и насколько это приятно?

Сивцов, не отреагировав на шутку, рассказал ему все, о чем думал, убирая квартиру.

– Похоже на правду, – заметил Юрий. – Но у меня тоже кое-что есть. Не буду, в отличие от тебя, мучить, а скажу сразу: в конторе я встретил Антона Корицкого. Оказывается, он вышел на тот же банк, которым интересуемся и мы с тобой, понятное дело, не в корыстных целях. Если забыл, напомню: это связано с покупкой кондиционера. Если б не пожар, вы наверняка встретились бы в известном финансово- кредитном учреждении, и, возможно, узнали друг друга.

– Ладно, не скоморошествуй, а то опять в канализацию затащу, – весело пропел Сивцов, запечатывая в последний, «счастливый», пельмень пару щепоток нарезанного лука. – Судя по твоим словам, незабвенный Ильич специально поджег банк, чтобы скрыть место своей теперешней дислокации?

– А что, в этом есть какой-то смысл, – поддержал друга Юрий. – Где-то же он прячется в перерывах между явлениями народу. Не иначе, как в холодильнике!

Они сварили пельмени, выложили их на тарелку, поставили на стол запотевшие бутылки пива и, наконец, честно разломили пополам принесенного Курковым вяленого леща.

Первый же пельмень, который Сивцов положил в рот, оказался с луком.

– Ого, счастливый! – воскликнул он.

– Толя, я тебе не завидую, – перебил его Юрий. – И даже не в том смысле, что тебе попался этот уникальный для сегодняшнего дня пельмень, а в другом. Я считаю, что тебя надо женить! Ты же помнишь выражение Стендаля: если в сорок лет квартира не заполняется детскими голосами, она наполняется кошмарами.

– Опять завел! – раздраженно буркнул Анатолий. – Ты же знаешь: я и семья – понятия несовместимые!

Он отхлебнул пива, и глаза его почему-то погрустнели.

– А ты не думай про какие-то семь я, – посоветовал Курков. – Ты думай о своем «я»! Вот съел счастливый пельмень, и теперь старайся быть счастливым! А без женщин, как поется, жить нельзя на свете, нет, – и он долго тянул на одной ноте последнее слово.

– Ты, наверное, забыл о совещании, – вдруг встрепенулся Сивцов.

– Никак нет, гражданин начальник! – отрапортовал Юрий.

– Послушай внимательно, а потом уже ударим по пиву, – серьезно заметил Анатолий. – Нам нужно узнать как можно больше о компании «Кэпитал Констракшн». Кто и когда ее учредил, что она строила в Москве, а, может быть, и за ее пределами, как ей удалось заполучить заказ на строительство гостиницы в центре, кто такой Семен Борисович Лившиц, ее директор? В общем, собери самую полную информацию. Сроку тебе – два дня: послезавтра вечером доложишь, – Сивцов мысленно пробежал по пунктам плана, существовавшего в его голове и на работе в компьютере, и удовлетворительно хмыкнув, уже более раскованно сказал: – На этом официальную часть можно считать закрытой. Кто «за»?

Курков поднял обе руки, в одной из которых был бокал с пивом, и воскликнул:

– Ну, давай, за твое счастье!

О происшествии на станции Райки, не получившем огласки, Ганченко узнал, подслушав разговор в метро. Не задумываясь, он бросился на Павелецкий вокзал и сел в первую электричку, которая отправлялась в нужную ему сторону. Евгению повезло: следующий поезд ожидался только через два часа.

По дороге он, следуя профессиональной привычке, ловил и отсеивал разговоры немногих пассажиров, оказавшихся в вагоне. Поначалу ничего интересного Ганченко не услышал. Сдобренная нецензурщиной болтовня молодых людей крутилась вокруг того, когда и сколько было выпито и как потом удалось покуролесить. Пожилые тетки обсуждали тяжелую жизнь, недоступные цены и разврат, от которого никуда не деться.