– Да сколько угодно! Могу сам карманы вывернуть! – предложил Ленин.

– Ну, давай, выворачивай! – распорядился более аккуратный алкаш.

Ильич не посчитал зазорным продемонстрировать полное отсутствие каких-либо предметов в карманах куртки, спортивного жакета и брюк. Чтобы перевести разговор, он спросил:

– А как называется эта станция?

– Наша-то? – отозвался мужик с болтающимся рукавом. – Да Райки!

Ленин понял свою ошибку: он предположил, что на решетке не хватает одной буквы, а кто-то умыкнул целых две.

– А далеко отсюда до Москвы? – задал он еще один вопрос.

– Ты че, мужик, не знаешь, откуда едешь? А, может, ты зэк какой, сбежавший из лагеря? Вон и документов у тебя никаких нет! – насел второй.

– Богу документы не нужны: он судит по поступкам и вере, а не по паспорту, – убежденно заявил Ленин.

Алкаш в целой «аляске» уже открыл рот, чтобы разразиться бранью в адрес интеллигента, но товарищ остановил его:

– Да, ладно тебе, не приставай к человеку: видишь, он приличный. Мы же не шпана желторотая махаться просто так кулаками. Выпить, конечно, хочется, и гражданин поделился бы с нами бабками, будь они у него. Он же честно показал нам, что денег нет. А раз так – чего его трогать?

– Но до Москвы вы не доедете, – добавил он, обращаясь уже к Ленину. – Тут час езды, а контролеров, как грязи. Если без билета, вмиг высадят.

– Жаль, конечно, – сказал Ильич, хотя и не понимал, зачем ему ехать в Москву? Он уже решил дождаться рассвета и вернуться в обитель, где провел недели затворничества. Единственная загвоздка была в том, чтобы не пропустить место, где тропинка соединялась с дорогой.

Пока он раздумывал, первый алкаш внимательно разглядывал его лицо. Наконец, он выпалил:

– А вот личность ваша очень уж мне знакомая! Снимите-ка головной убор!

Ленин, нисколько не удивившись, сдернул лыжную шапочку и, улыбнувшись, посмотрел сначала на одного, потом на второго собеседника.

– Так и есть! – воскликнул человек в рваной «аляске». – Точняком, как на советском червонце! Это о вас сейчас все говорят, что будто вождь из Мавзолея воскрес?

– Говорить могут многое, – уклончиво ответил Ленин. – Главное в том, чтобы люди поверили!

– А то я думаю, почему мы к вам с таким уважением, даже трогать не стали, – восхищенно произнес узнавший его алкаш. – Господи, да разве при Советах мы такими были?! Я вон на Доске почета в колхозе висел. Больше всех на комбайне зерна намолачивал! Но где сейчас тот колхоз? А нам что делать? Если не пить, то вообще повеситься можно!

– Не грустите, скоро все изменится! – заявил Ленин. – Как говорится в Евангелии, последние станут первыми. Вам простится ваш грех, если вы раскаетесь в нем и откажетесь от пагубного зелья. Души ваши, я вижу, чисты, и если вы творили что-то не богоугодное, то не по злому умыслу, а по слабости человеческой и несовершенству чувств. Я отпускаю ваши грехи. Вы придете домой, обнимете своих близких и скажете, что теперь для всех вас начинается новая жизнь, полная радости, достатка и смирения.

Испитые мужики, еще несколько минут назад требовавшие у оказавшегося на их пути человека «бабки», застыли, стараясь не пропустить ни одного слова, которые произносил этот странник, воскресший из мертвых. От него исходила какая-то гипнотическая сила, заставлявшая их верить: как он предсказывает, так все и произойдет.

На платформе стали появляться пассажиры, собравшиеся отправиться в Москву с первой электричкой. Их тоже влекла к Ленину неведомая сила, и вскоре вокруг него образовалась небольшая толпа. Он продолжал говорить о том, как важно сейчас противостоять силам зла, способным привести к гибели все человечество.

Где-то рядом протарахтел мотоцикл, на котором на станцию приехал шрамоносец, обнаруживший пропажу своего подопечного. Протиснувшись сквозь толпу, он взял Ленина за локоть и сказал так, чтобы слышали все собравшиеся:

– Извините, Владимир Ильич, нам пора!

Больше он ничего не стал объяснять, вывел Ильича с платформы, усадил на заднее сидение мотоцикла, и умчался вместе с беглецом навстречу занимающемуся рассвету.

Председатель правления банка, которому Сивцов назначил встречу, сам позвонил ему по мобильному телефону рано утром и извиняющимся тоном стал объяснять ситуацию, сложившуюся после пожара. Собственно, ему и принимать-то следователя было негде: его кабинет выгорел точно так же, как и все остальные.

– Понимаете, я сейчас здесь, на пожарище, – торопливо говорил банкир. – Меня просто разрывают на части. А у нас серьезные обязательства перед клиентами: нужно возобновить все расчеты не позже завтрашнего дня.

– Но как вы это сделаете? – начал издалека Анатолий. – Насколько я понимаю, все ваши серверы сгорели, а значит, базы данных и о клиентуре, и об операциях тоже исчезли?

– Нет, что вы, такое исключено! – воскликнул руководитель банка. – У нас эффективная система дублирования, и информация главного операционного управления есть в филиалах. Другое дело, что для ее активизации потребуется время.

– Сколько? – прямо спросил следователь.