ландшафта с рельефом иерусалимских окрестностей. Наверное, это стало своего рода прозрение, ведь не ради забавы высший духовный чин решил воспроизвести под Москвой святые для каждого христианина места. На высоком холме, названном Сионом, построили монастырь, реку Истра, изгибающуюся так же, как водная артерия в Палестине, переименовали в Иордан: а ведь именно там Иоанн Предтеча крестил Иисуса Христа. Окрестностям монастыря тоже были даны наименования святых мест: Фавор, Елеон, Вифания, Вифлеем, Назарет, Капернаум.

А сам Воскресенский собор по планировке и размерам внутренних помещений в точности соответствовал Храму Гроба Господня в Иерусалиме, хотя внешне и не походил на него: получился торжественнее и величественнее.

Верил ли Никон в то, что именно сюда снизойдет божья благодать, что это именно тот святой Иерусалим, который, как говорится в «Откровении Иоанна Богослова» нисходит с неба от Бога? И по человеческой ли воле в тридцатые годы – в самый разгар торжества воинствующих атеистов – появилось Истринское водохранилище на том самом месте, где должно быть Галилейское озеро? Вряд ли в планы сталинских покорителей природы входило приближение здешних мест к палестинскому прототипу. А ведь именно они поставили последнюю точку в незавершенном творении патриарха.

Служба в Воскресенском соборе на праздник Покрова Пресвятой Богородицы началась торжественно: ее открыл сам настоятель монастыря архимандрит Андрей – солидный мужчина с окладистой бородой, по центру которой пролегала седая полоса. Храм, куда приезжали издалека, наполнился верующими почти до отказа. Здесь было много москвичей, жителей окрестных сел, уже не носивших библейские названия, но по-прежнему связанных невидимыми нитями с Новым Иерусалимом.

– Днесь благовернии людие светло празднуем, осеняеми Твоим, Богомати, пришествием, – глубоким басистым голосом пропел отец Андрей, – и к Твоему взирающе пречистому образу, умильно глаголем: покрый нас честным Твоим Покровом и избави нас от всякаго зла, молящи Сына Твоего, Христа Бога нашего, спасти души наша.

Он не успел довести фразу до конца, как за его спиной открылись золоченые царские врата и все увидели на алтаре человека, одетого в обыкновенный, правда, довольно старомодный костюм-тройку. Тот стоял в лучах неведомо откуда появившегося света. Его глаза и улыбка в обрамлении бороды и усов излучали знакомую всем с детства доброту и радость, вот почему ни у кого не возникло сомнений относительно личности так чудесно явившегося человека: все безошибочно узнали в нем Ленина.

– Господи, да это Ильич! – первой произнесла вслух догадку собравшихся высокая женщина в очках и газовом платке.

– Ленин в церкви! – стали шептаться вокруг.

Священник повернулся лицом к алтарю, посмотрел на невозмутимо стоящего там человека, почти не удивляясь, будто ждал этого события всю жизнь:

– Господи, ты ли это?

– Ты сам видишь! – ответил Ленин, и после его слов церковный хор вдруг запел: «Аллилуйя»!

– Он воскрес! – проговорил кто-то из верующих, и все начали креститься.

Ленин, между тем, вышел на амвон, встал рядом с архимандритом и обнял его.

Отец Андрей, еле сдерживая наворачивающиеся слезы, спросил:

– Скажи нам, господи – ты Ленин или Иисус Христос?

Ильич хитро улыбнулся и громко произнес:

– А разве одно противоречит другому? Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит, умеющий читать да просветится! Разве я не посылал всем вам весть через апостола Иоанна?! Почему вы до сих пор ждете второго пришествия? Почему никто из вас не заметил очевидного?! Послушайте притчу: некий хозяин, видя, как бедствуют без надежного крова работники, предложил им построить для себя дом, подробно рассказал, как это сделать, и оставил их в трудах. А когда увидел, что ничего не выходит, послал к ним своего сына, чтобы он научил их. Но работники, выслушав сына, посмеялись над ним и прогнали его. Отец второй раз послал сына, но чтобы его снова не подняли на смех, изменил его внешность. К этому времени на стройке уже появилось много советчиков. Отчаявшиеся работники слушали чуть ли не каждого и пытались делать так, как им говорили. Но потом построенное приходилось разрушать, поскольку жить в таком доме было нельзя. Когда сын пришел во второй раз, выслушали и его, и работникам даже показалось, что предложенный им план очень привлекателен и близок первоначальному. Но когда они уже завершали строительство, многие другие советчики стали смеяться над ними, и работники снова разрушили построенное. В чем, на ваш взгляд, они ошибались? – он обвел глазами окружающих и, не дождавшись ответа, сказал: – В том, что забыли первоначальный план, иначе они легко бы отделили советы случайных людей от указаний хозяина. Неужели вы думаете, что слова, – «скорее верблюд пройдет через игольное ушко, чем богатый в Царствие небесное», – стали неактуальными? Отсюда делайте выводы.

Верующие, не сговариваясь, опустились на колени и стали горячо креститься. Архимандрит тоже преклонил стопы и произнес, обращаясь к пастве:

– Христиане, свершилось! Об этом говорил патриарх Никон, слова которого передавались от одного настоятеля Нового Иерусалима к другому, и ничьи уши больше не должны были их слышать. Вот его слова: «Настанет день, и придет Агнец, и воссияет слава Христова в нашей обители, и станет она центром Вселенной!» И этот день настал! Идите и разносите благую весть всем человекам, говорите им: «Христос с нами! Ленин с нами!»

Верующие стали горячо повторять услышанные слова, с восхищением глядя на Ленина-Христа. Он, снова по-доброму улыбнулся и сказал:

– Я с теми, кто чист душой. Не забывайте об этой встрече, а новые нам еще предстоят. Запомните: я буду там, где Воскресение! Я дам вам новую веру, новую надежду и любовь!

Он повернулся, вошел в золотые ворота, и через мгновение алтарь погрузился во тьму.

Верующие долго не могли встать с колен, потрясенные тем, что произошло. Выходя из храма, каждый из них чувствовал в груди огонь, который окружал того, о чьем пришествии все они мечтали.

Недалеко от церкви собралась группа людей, они что-то кричали и восторженно взмахивали руками. И когда паства из храма, потрясенная одним чудом, подходила сюда, выяснялось, что в этот день, в ту минуту, когда Ленин появился на алтаре, ожил святой источник «Силоамская купель», который в последнее время скорее плакал, чем давал воду: она сочилась каплями. А теперь прямо из каменной стенки вырывалась мощная струя, будто ей удалось пробить все преграды, поставленные на ее пути.