море.

Людская толпа стала еще больше походить на водную стихию, когда, наконец, зазвучала с бешеным ритмом музыка. В такт ей смешавшаяся с коммунистами юная публика начала раскачиваться, и по площади понеслись волны, на гребнях которых возвышались головы фанаток рок-музыки, оседлавших плечи своих бой-френдов.

Лиганов попытался крикнуть в микрофон: «Не поддадимся провокации!» – но голос не был услышан даже теми, кто стоял рядом – его поглотили немыслимые децибелы рвущегося из огромных динамиков звукового потока.

У коммунистов осталась одна надежда, что концерт когда-нибудь должен закончиться, и тогда неожиданно появившиеся «пришельцы» так же внезапно уйдут, и площадь вновь останется в распоряжении участников митинга. Но терпеть всю эту, по их мнению, вакханалию становилось все труднее: ритмический гул давил на уши, локти стоявших рядом молодых меломанов – на бока, и от безысходности щемило сердца.

Уже совсем стемнело, а музыканты на сцене не унимались – двигались и кричали, как заводные. Зазвучал самый известный хит группы, который подхватила толпа. «Lord, I see You!» – грохотал по площади припев, и наверняка, большинство даже не догадывалось, что в переводе это означает: «Господи, я вижу тебя!»

И когда звук песни достиг своего апогея, произошло невероятное: на стене Мавзолея вдруг начали появляться рукописные буквы. Взгляды собравшихся, еще недавно обращенные на сцену, как по команде, устремились к приземистому зданию из красного гранита.

Невидимая рука медленно выводила слова, наполненные загадочным смыслом: «Не ищут того, кто придет сам».

А вслед за ними появилась хорошо знакомая коммунистам подпись: «В.И.Ульянов (Ленин)».

Музыканты еще продолжали играть, но толпа замолкла, прикованная к непонятно откуда появившейся надписи.

– Что это? – спросил Лиганов, перекрикивая музыку, Виктора Петровича.

– Не знаю, – ответил тот. – Может быть, очередная провокация?

Они не успели договорить. Внезапно их объял такой ужас, что возникло ни с чем не сравнимое желание быстрее покинуть это место, где фантасмагорическая музыка вдруг загорелась мистическими словами.

Такой же пронизывающий страх испытали все, кто был на площади. Потух, оборвавшись, гитарный аккорд, в последний раз громыхнул барабан, и музыканты, бросив инструменты, в панике стали скатываться с помоста сцены.

Вместо музыки раздались крики, топот ног, стоны. Толпа устремилась на узкие улицы вокруг площади, где с шумом ринулась на простор, словно море, раздробив все-таки скалы, вырвалось, наконец, на свободу.

Через несколько минут, когда отставшие, с помятыми боками, покинули страшное место, буквы на Мавзолее погасли.

Наутро Юрий Курков, чье дежурство на площади совпало с паническим бегством участников концерта и митинга, в подробностях описал Сивцову свои впечатления.

– Понимаешь, – сказал он, – странно даже не то, что люди до смерти напугались непонятных слов, а полное отсутствие жертв. Будто у всего этого был режиссер, который распределял ужас по квадратам: сейчас побегут те, кто ближе к ГУМу, потом – с противоположного конца площади, затем от Васильевского спуска… Я вообще оказался в числе последних.

– И что ты чувствовал? – спросил Анатолий.

– Казалось, что наступает конец света, – признался Юрий.

– Массовый гипноз? – предположил Сивцов.

– Вполне возможно, – согласился Курков, – хотя не представляю, как умудрились сделать такое.

– А что это за слова на Мавзолее? Есть в них какой-нибудь смысл? – продолжал расспросы Анатолий.

Курков поморщил лоб и старательно произнес:

– «Не ищут того, кто придет сам». Да, так там было написано. А если учесть, что под фразой стояла подпись Ленина, то надо полагать, что кто-то против поисков его тела.

– Не ищут того, кто придет сам, – повторил Сивцов. – Что-то библейское. Кажется, был вавилонский царь, его напугали подобным образом. Светящиеся буквы на стене… Ты, кстати, не заметил луч какого- нибудь проектора, который мог бы показать это «кино»?

– Ничего, – ответил Юрий, – Было ощущение, что Мавзолей сам светится изнутри.

– Знаешь, надо проверить все близлежащие здания, вполне может быть, что «кинобудка» располагалась где-то там, – подумав, сказал начальник следственной группы.

Он не успел конкретизировать задание – в это время в кабинет вошел Корицкий.

– Привет, сыщики! – с ходу бросил он. – Слышали, что вчера творилось на Красной площади?

– Не только слышали, но и видели, – отозвался Анатолий. – Юра там был.

– Ух ты! – восхитился Антон и, обратившись к Куркову, попросил: – Расскажи.

Юрий повторил то, что говорил Сивцову, но более кратко.

– Так может и то, что я накопал про кондиционер, уже не нужно? – поинтересовался Корицкий.