Рядом с Ирен стояла Кэти Колверт с фотоаппаратом.

– Черт подери! – бушевала Ирен. – Что им стоило вывезти чертов грузовик через двор Мерла? У него и так все вверх дном. Он ведь даже не член Автомобильной ассоциации! Я их вызвала, а они разносят мой двор!

Бедняга Лютер, все еще ни жив ни мертв, глотал виски на крыльце Руби. Элнер сидела рядом и приговаривала:

– Прости, что так тебя напугала, дружок.

Лютер тряс головой, чуть не плача.

– Уфф! Я в мыслях вас похоронил, а тут – откуда ни возьмись – вы на крыльце! Боже… я чуть не умер.

Мэкки, оценив, что творится во дворах Мерла и Ирен, предложил обоим зайти с утра в садоводческий магазин, купить все необходимое на замену, а он, дескать, чем сможет – поможет. Затем он присоединился к Элнер и Лютеру.

Чуть позже, когда Лютер слегка опомнился и мог говорить без слез, Мэкки предложил:

– Пройдемся немножко?

– Да… Хорошо, мистер Уоррен.

– Дамы, просим прощения. – Мэкки отвел Лютера за дом и сказал тихонько: – У меня к тебе серьезный вопрос, Лютер. Это ты оставил у Элнер дома пистолет?

Лютер удивился:

– Пистолет?

– Да. Ты не бойся, я на тебя не донесу. Только скажи, оставлял ты у нее заряженный пистолет тридцать восьмого калибра?

– Нет, мистер Уоррен. Мне скрывать нечего. Я условно осужден, мне нельзя иметь оружия. Я взял из отцовского фургона дробовик, но его забрали.

– Честно? Как перед Богом?

– Да, мистер Уоррен. Я бы никогда мисс Элнер так не подвел, ни за что на свете! Я даже на Бобби-Джо собрался жениться, потому что мисс Элнер так хотела. Мисс Элнер я очень люблю, я бы никогда ей такую свинью не подложил.

И Мэкки поверил парню.

Но если пистолет не Лютера, так чей же?

08:03

Норма проснулась уже после ухода Мэкки на работу. Зевнула, поплелась в ванную и, привычно перечитывая «С добрым утром, я ваш Господь», поймала в зеркале свое отражение. О УЖАС! Весь нос в красной сыпи! Вот и пришла беда. Вот и случилось самое страшное – у нее рак кожи. Норма опустилась на пол, чтобы не упасть без чувств и не разбить голову. Кошмар. Теперь нос отрежут и она станет уродом. «Боженька, за что?!» – взвыла Норма. Юношеские угри ее миновали, в школе у нее не было ни единого прыщика. А теперь Господь ее наказывает. Норма поднялась с пола и еще раз глянула в зеркало. Сыпь никуда не делась. Наверняка не только нос отрежут, но и назначат химиотерапию. Прощайте, волосы! О-о, горе, горе! «Мужайся», – велела себе Норма. В тяжелые минуты она всегда вспоминала малютку Фриду Пушник, которая родилась без рук и без ног, и ее всю жизнь носили на подушке. Но сегодня ничего не помогало Норме. В отчаянии она записалась на прием к дерматологу и помчалась в салон красоты:

– Тотт, успокоительного, срочно! Мне, наверное, отрежут нос!

Пока дерматолог доктор Стюард изучала ее нос под лупой, Норму мутило. Врач, глядя в увеличительное стекло, спросила:

– Скажите, миссис Уоррен, вы легко краснеете?

– Что? А, да! Очень.

– Так, так, – сказала врач, а сердце у Нормы бешено колотилось. – Есть аллергия на что-нибудь?

– Разве что на китайские блюда… У меня от них щеки горят, но…

Доктор Стюард отошла вымыть руки, и Норма услышала, будто со стороны, свой собственный хриплый голос:

– У меня… рак?

Доктор Стюард посмотрела на Норму:

– Нет. У вас розацеа. Розовые угри. Часто встречаются у британцев, ирландцев и других светлокожих людей. Вы легко краснеете, это один из признаков.

– Правда? А я всегда думала, это от застенчивости. Но отчего сыпь?!

– У вас обострение.

– Отчего?! – повторила Норма.

– Вызвать его могло что угодно… жара, солнце, волнение. Не было ли у вас в последнее время потрясений?

– Были, – со вздохом ответила Норма. – Моя тетя упала с дерева, и… ладно, не стану вдаваться в подробности. Одним словом, хватало потрясений.

Норма ехала в аптеку, пораженная открытием: оказывается, она совсем не знала себя. Считала себя застенчивой, поскольку заливалась краской от стыда или услыхав неприличный анекдот, а дело-то все в чувствительной коже.

«Разволновалась из-за тети Элнер – и нос обсыпало», – думала Норма, покупая в аптеке мазь. Что ждет ее дальше – представить страшно! Заметив тонометр в углу зала, Норма хотела измерить давление – вдруг за эти дни подскочило до небес? – но одумалась. Если и подскочило, лучше не знать. Лучше просто умереть на месте, чем дрожать из-за результатов анализов, или, не приведи Господь, дожить до пересадки сердца, или влачить последние дни в инвалидной коляске. Кстати, вот и достойная причина отправить тетю Элнер в «Счастливое местечко» и поручить заботам профессионалов – тогда не придется жить в вечном страхе за нее. Нужно дождаться Пасхи, а после праздника серьезно поговорить с тетей.

– Готово, Норма, – сказала аптекарша Хэтти Смит, двоюродная сестра Роберта, покойного мужа Соседки Дороти. Хотя, если верить тете Элнер, Дороти теперь замужем за каким-то Реймондом. – Втирай понемногу, два раза в день, должно помочь.

Вслед за Нормой в аптеку заглянула Ирен Гуднайт и, протянув руки, спросила у Хэтти:

– Это веснушки или пигментные пятна от старости?

Хэтти, глянув на руки семидесятитрехлетней Ирен, соврала:

– Веснушки, конечно.

– Веснушки так веснушки, – кивнула Ирен и ушла повеселевшая.

Хэтти упустила покупателя, но про себя подумала: «Старость и так не радость. Меньше будет знать – крепче будет спать».

06:47

Мэкки выждал несколько дней после возвращения Элнер, прежде чем завести речь о пистолете. На четвертое утро, перед работой Мэкки, они, как обычно, пили кофе на задней веранде, любовались восходом и беседовали.

– Закат вчера был чудный, Мэкки, – восхищалась Элнер. – А день-то как прибавился! Скоро можно будет сидеть на улице до половины восьмого вечера. Я и вчера только в восьмом часу ушла.

– Да, лето уже близко. – Мэкки перевел взгляд на Элнер: – Тетя Элнер, вы знаете, что у вас в бельевой корзине нашли пистолет?

– Правда? – переспросила Элнер невинным голоском.

– Вам ли не знать, верно?

Элнер провожала взглядом кравшегося по двору кота.

– Наш старичок Сонни совсем жиром заплыл, да? – попыталась она увильнуть от опасной темы. – Глянь-ка, и ходит вперевалочку, и…

– Тетя Элнер! – перебил ее Мэкки. – Вы попались, так что выкладывайте, откуда взяли. Лютер клянется, оружие не его. Чье же тогда? Дяди Уилла?

Элнер, помолчав, ответила: