- Магда, нет.

- Ты любишь ее или нет?

- Конечно, но все это безнадежно.

- Эта девочка тоже нуждается в любви. Я вижу это, - она жестом попросила меня сесть в кресло рядом с дверью. - Послушай вот что.

Уже стемнело, я стоял, уставившись в окно, до тех пор, пока на улице никого не осталось. Город, который Никогда Не Спит, уснул. Улицы опустели. Накануне вечером шел снег, и на тротуарах не было видно ничьих следов. Даже мусорные баки были еще полны.

- Куда мы идем? - спросила Линди, спустившись вниз.

- Ты мне веришь? – в ожидании ответа я затаил дыхание.

У нее были все основания не доверять мне. Я был ее похитителем, захватчиком, и неважно, что я скорее умру, чем причиню ей вред. Я надеялся, что спустя пять месяцев проживания со мной, она знала это.

- Да, - ответила она, казалось, удивившись этому не меньше, чем я.

- Мы идем в одно замечательное местечко. Думаю, тебе понравится.

- Мне следует взять с собой какие-нибудь вещи?

- У меня есть все, что тебе понадобится.

Подошел Уилл, и я повел Линди к запасному выходу из нашего здания. Я держал ее за запястье, но без применения силы. Она больше не была пленницей. И если она попытается убежать, я не стану удерживать ее.

Но она не побежала. Мое сердце питало надежду, что не сбежала она потому, что просто не хочет уходить, хотя, возможно, она просто не знала, что я не собираюсь ее догонять. Она следовала за мной к лимузину.

Лимузин организовал мой отец. После разговора с Магдой я позвонил ему на работу. Мне понадобилось немало времени, чтобы пробиться к нему в студию, но, в конце концов, я услышал знакомый голос, наполненный отцовской заботой.

- Кайл, я почти в эфире.

На часах - четверть шестого.

- Это не займет много времени. Мне нужна твоя помощь. Ты передо мной в долгу.

- Я в долгу перед тобой?

- Ты услышал меня. Ты запер меня в Бруклине практически год назад, и я не жаловался. Также я не рассказал историю чудовищного сына Роба Кингсбери, ведущего на канале Фокс. Признай это, ты мне должен.

- Чего ты хочешь, Кайл?

Я объяснил ему. Когда я закончил, он сказал: - Ты хочешь сказать, что с тобой живет какая-то девочка?

- Это не совсем то, что ты думаешь.

- Подумай об ответственности.

Знаешь пап, когда ты бросил меня здесь вместе с домработницей, ты потерял всякое право указывать мне, что делать.

Но вслух я этого не сказал. Как-никак, мне было нужно от него кое-что.

- Все нормально, пап. Я не обижаю ее. Я знаю, что ты не меньше меня хочешь, чтобы я избавился от этого проклятья, - я попытался представить, что бы сказал Уилл. Он умный. - Поэтому очень важно, что бы ты помог мне в этом. Чем быстрей я снова стану нормальным, тем меньше вероятность, что кто-то узнает.

Я специально намекнул ему о его личном интересе, только так можно было заставить его подумать над этим.

- Хорошо, - сказал он. - Посмотрим, что я могу сделать. А сейчас мне уже пора выходить в эфир.

Он позаботился обо всем: о месте, о транспорте, обо всем, кроме человека, который будет ухаживать за розами. Этим озадачился я сам.

А сейчас, пока машина пересекала Манхэттэнский мост, я наблюдал за спящей Линди, ее голова склонилась к моему плечу. Я чувствовал себя как человек, стоящий на краю пропасти. Была вероятность того, что все это сработает, но если нет, то я рискую упасть, и мне будет очень больно. Несмотря на то, что Линди спала, у меня уснуть не получалось. Я наблюдал за тем, как в неярком свете городских огней стали появляться машины.

Было не холодно. К обеду снег, который выпал ночью, превратился в жидкое грязное месиво. Но скоро похолодает, наступит Рождество и много чего еще.

Магда и Уилл спали на сиденье напротив меня. Водитель чуть задергался, когда увидел Пилота.

- Это служебный пес, - объяснил Уилл.

- Означает ли это, что он не на гадит на сиденья?

Я подавил смешок.

Мне снова пришлось вырядиться как бедуину, но как только перегородка между мной и водителем была поднята, я смог снять свой маскировочный костюм.

Я провел рукой по волосам Линди.

- Ты намереваешься сказать мне, куда мы едем? - спросила она, когда мы проезжали по Голландскому туннелю.

Я вздрогнул.

- Не знал, что ты проснулась, - я отдернул руку от ее волос.

- Все хорошо. Было приятно, - интересно, она знает, что я ее люблю?

- Ты когда-нибудь встречала рассвет? - Я указал на восток, где над крышами домов несколько красных лучей пробивали себе путь.

- Красиво, - сказала она. - Мы уезжаем из города?

- Да.

Да, моя любовь.

- Я никогда не уезжала из города раньше. Можешь себе представить?

Больше она не спрашивала, куда мы едем. Она снова свернулась на подушке, которую я взял для нее, и уснула. В тусклом освещении я продолжал наблюдать за ней.

Мы ехали на север, двигаясь очень медленно, но несмотря на это, она не собиралась выпрыгивать из машины. Она не хотела уходить. Когда мы подъехали к Вашингтонскому мосту, я тоже уснул.

И проснулся около девяти на Северном шоссе. Вдалеке уже можно было рассмотреть горы, покрытые снегом. Линди уставилась в окно.

- Прости, мы не можем остановиться на завтрак, - сказал я ей. - Магда заранее побеспокоилась об этом, и взяла кое-что с собой.

Линди покачала головой.

- Посмотри на те холмы. Они такие же, как в фильме «Звуки музыки».

- Вообще-то, это горы. И мы подъедем к ним намного ближе.

- Правда? Мы все еще в Соединенных Штатах?

Я засмеялся.

- Мы все еще в Нью-Йорке, как бы ни сложно было в это поверить. Мы едем посмотреть на снег, Линди, на настоящий снег, а не серую кашицу, обрамляющую обочины дорог. И когда мы приедем, мы сможем выйти и поваляться в снегу.

Она не ответила, не отрываясь от рассматривания отдаленных гор. Каждую милю или около того на нашем пути попадались фермы, иногда встречались лошади или коровы.

Чуть позже она спросила: - А в тех домах живут люди?

- Конечно.

- Ух-ты, им так повезло, у них столько места вокруг, чтобы гулять.

Я почувствовал приступ угрызений совести за что, что все эти месяцы держал ее взаперти. Но я искуплю свою вину.

- Линди, будет здорово.